Итак, без всякой радости, Кельвин вернулся к своему столу и начал сканировать последнюю информацию. Эта партия содержала служебные записи инженерного персонала.
Джон Ковальски получил демерит за пропущенную смену 10.05.1212.... Это было шесть лет назад; не могут ли они отпустить его? Он также получил премию Blue-Water Service за завершение ремонта в рекордно короткие сроки.... Бла-бла-бла…
Чириканье прервало его чтение. Он нажал на кнопку на своем компьютере.
– Да?
– Капитан на корабле.
– Что это значит?
– Главный люк запечатан, а командир на борту.
– Спасибо, Шень.
Он отпустил выключатель и запер файлы в ящике стола. Он потратил всего секунду, чтобы сгладить морщины своей униформы и очистить горло перед тем, как отправиться на корабль. Он хотел ясно дать понять, кем бы ни был его новый старпомом, каким-то офицером военно-морского флота, что он главный. И он не собирался менять ни один из своих действующих протоколов на то, что они делали на флоте.
Дверь соскользнула в сторону, и он ступил на корабль и посмотрел на нее.
Сара улыбнулась из-за штурвала, а Шень сидел за операциями. Но оборонный пост был свободен.
– Где Майлз?
– Зная его, он все еще спит на Праксисе-1, – сказала Сара, пожимая плечами.
Кельвин посмотрел на Шена.
– Он поднялся на борт с отрядом командира. Я уверен, что он уже в пути..
– Хорошо.
Вместо того, чтобы занять свой стул, Кельвин переместился на заднюю часть мостика, где была главная дверь.
– Соедините меня с директором Эдвардсом.
– Да, сэр. Дайте мне секунду, – сказала Сара.
Через минуту на экране появилось лицо директора.
– Что такое, лейтенант-командир?
– Вы освободили мой корабль?
– Подтверждаю. Вам приказано высадиться, как только будете готовы.
– Есть новая информация?
– Мы подтвердили, что курс Харбингера – система Алеатор. Но вам придется забрать его оттуда.
– Спасибо. Передача закрылась, и экран снова потемнел.
– Хорошо, Сара, свяжись с диспетчерской вышкой. Давай устроим это шоу на дороге.
– С удовольствием.
Когда она отступила и заговорила в гарнитуру, требуя разрешения, Кельвин повернул глаза к большому окну впереди, думая, как он будет рад, когда снова увидит звезды, вместо серых стен стыковочного отсека.
Дверь лифта открылась, и он повернулся лицом к своему новому исполнительному директору. Ее сине-черная форма выделялась как больной большой палец в окружении черно-серебристого цвета, а форма, сияющие глаза и яркие волосы были слишком знакомы.