Опираясь на дужки кресел, зомбяк опустился на колени перед провалом в полу и, качнувшись вперёд, повалился в него. Я даже рефлекторно подскочил, чтобы ловить этого несчастного, понимая, что не успею добежать. Однако в яме он исчез только наполовину, ноги оставались лежать на полу, уцепившись ступнёй за ножку кресла. Свалившаяся вниз тельняшка обнажила грязную тощую спину, густо заросшую чёрными волосами. Спустя минут пять шебуршания внизу на свет появилась его рука, уцепилась за край проёма и вытянула в салон остальное тело. Во второй руке он сжимал огромную зелёно-жёлто-коричневую тряпку.
– В армии служил? – налитые кровью глаза впились в меня так, что казалось, от этого ответа зависит вся моя дальнейшая судьба, а то и сама жизнь.
– Без понятия, – пожал я плечами и для убедительности постучал пальцем по голове, – вообще ничего не помню.
– Да. Бывает, – в голосе появились сочувственные нотки, – ну держи тогда, будем считать, что служил.
Я поймал брошенную тряпку, оказавшуюся мятыми, но вполне себе крепкими штанами странной пятнистой расцветки, и стал поспешно переодеваться, пока он не передумал. Сидевший всё это время на задних лапах щенок тут же принялся обнюхивать брошенные прямо на пол старые брюки.
– Спасибо. А как вас зовут? – ну хоть его я догадался об этом спросить.
– Пётр Иванович, – зомбяк гордо выпятил впалую грудь, обтянутую под пиджаком грязной майкой, не замедлив с громким хрустом почесать её волосатой пятернёй. Бросив мне штаны, он так и остался сидеть на краю ямы, свесив ноги вниз, – но можешь звать меня просто Иваныч. Лады?
– Лады. И давно ты тут, Иваныч?
– Да давненько уж, а что?
– Спросить хотел, а трамвай когда поедет? А то мне домой надо.
– Ишь ты какой, домой ему надо, – потянувшись куда-то в сторону, он подтянул к себе пузатую бутылку, в которой плескалось что-то мутное, и железную кружку, напоминавшую своими стенками облезлый борт самого трамвая. Тут же нацедил в кружку содержимого бутылки, от которого даже на таком расстоянии в нос ударило резким спиртовым запахом. – Никому не надо, а ему вдруг надо стало!
– Ну, он же вроде туда едет, – даже уже зная, что он скажет, я продолжал с надеждой смотреть на это пропитое до самых костей существо, отказываясь признавать всю очевидность окружавшей меня действительности. То, что я итак уже знал с того самого момента, как вошёл в салон.