но не заметите, надеюсь,
вы, милосердны,
отзывчивость и понимание мне так нужны,
Не жалость, а принятие в свои ряды,
не вообразить,
Возможно ли такое?
О, как прекрасны вы,
познать бы жизни ваши,
мысли и труды, прочесть
Мириады книг судеб,
иные вознеслись,
другие пали,
мирские и людские,
Духовные с благоговением воздали,
нас распинали и прославляли,
на руках носили и продавали,
Детей рождали, одним лишь этим жили,
серебром и славой,
прахом одним безудержно питались всласть.
И нет пределу оскверненью, з
а кусок земли, за дом, друг друга поедали.
Мы молитвы в келье со страхом в смирении шептали,
всю жизнь, а не часть.
Богу посвятили жизнь служению и послушанию,
учили тело укрощать, мало есть и мало спать,
С Песней на устах и днем и ночью,
чтобы верить, дабы знать.
В юности предавались мы порокам,
испробовать, исследовать стремились мы,
Вкушали вина, пищу сладкую
и сладострастные жизни своим неистовством пытали,
Развращали дев непорочных,
увлекали в грех, зарекались от сумы и тюрьмы,
Жадно пили жизнь, в дурмане ощущали мы Парнас,
стихи беспутные слагали,
Молоды, но так быстро увядали,
подобно отрезанным цветам.
Другие целомудрие хранили,
соблазны не пленили их,
Девство до замужества хранили,
учились, читали и творили,
отдаваясь полностью мечтам,
Сбудутся ли они, увы, никто не скажет вам,
с корнем вырывающий тот ветер стих,
Столкнувшись с моралью непоколебимой,
нерасточимой на всякого рода пустяки.
Умерли, выросли,
пути обоих нелегки.
Кто в одиночестве,
кто в семье,
кто в царстве,
а кто вовне.
Нищий с протянутой рукой,
калека и бездомный,
богатый с кошельком скупым,
Видим рай и ломоть хлеба наяву,
а кто-то лишь во сне.
Создаем и разрушаем,
воюем, или выбираем мир,
быть как все, простым,
Или другим.
Представить невозможно,
сколько судеб,
увы, не прочитать,
не записать, утеряны, увы,
Они будут, и гроб на гробе будет стоять,
скромные кресты заменят рельефы валуны,
Памятники из камня мертвого сотворены.
Сотрутся надписи,
спросим – “А были ли мы?”
Жизнь сложна, если думать много,
но времени всё мало,
спрашиваем у часов – “Сколько, сколько?”
Лишь молчанием они ответят нам,
знает Тот, кто создал само время.
Умом моим безумным всё это не постичь,
не познать вас звезды неземные, только
Бы не проросло мое гнилое семя.
Маска эта больше не нужна,
красивы вы,
может быть красив и я,
Терпеливы,
вы любимы,
так может, и полюбите меня.