Соня опустилась в высокую траву и смотрела на мир сквозь слегка колышущиеся под легким ветерком метелки овсяницы, вдыхала тонкий аромат вереска, вслушивалась в стрекот кузнечиков. Из сосновой рощи доносилось задумчивое «ку-ку… ку-ку…». Мимо неподвижно сидящей девушки деловито пробежал ежик, на мгновение замер, смешно подергивая носом, и, фыркнув, исчез в траве. Мир вокруг был гармоничен и прекрасен, а душа отчего-то волновалась, словно ждала перемен.
Сзади зашуршали шаги, Павел Николаевич присел рядом с дочкой.
– Так и знал, что ты здесь… – и вздохнул, оглядевшись, – красота-то какая!
Помолчали, подставив лица летнему солнышку. Наконец отец встал, хлопнув себя по коленкам:
– Пора домой, матушка рассердится, ежели к обеду опоздаем.
Подъезжая к дому, наши путники увидели впереди себя экипаж.
– Кажется, Николя приехал, – обрадовалась Соня и пришпорила Ласку.
Однако седоков в экипаже оказалось двое. Во втором Соня узнала Сержа и немного смутилась. Дело в том, что в их последнюю встречу она вела себя… как бы это сказать?… немного странно и теперь испытывала неловкость.
А дело было так. После выпускного бала Сонечка готовилась к очередному приему в их петербургском доме на Мойке особенно тщательно: долго выбирала платье, дважды заставила Агашу переделать прическу. Но день принес ей разочарование: тот, кого она ждала, так и не пришел. Не появился он и в следующую среду. Близился Сонечкин день рождения, после которого было решено перебираться на лето в псковское имение, и она загрустила. Николя не заводил разговора о Серже, а ей спросить о нем не позволяло самолюбие.
Наступил день рождения. К обеду стали собираться гости. Софья пыталась выглядеть веселой, но у нее это плохо получалось. Гости раздражали, подарки не радовали. И когда из карих глаз готовы были закапать слезинки, лакей объявил о прибытии барона Шафирова. Сонечка, стараясь скрыть свое волнение, приняла из рук Сержа подарок – альбом в розовом сафьяновом переплете с тиснением, снабженный золоченой застежкой с замочком и ключиком.
– Это надежное хранилище девичьих тайн, – с улыбкой сказал барон. Открыв альбом, она прочла на первой странице:
«Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит,
Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь…