Директор молчал, то ли растерялся от моих откровений, то ли сказать ему действительно оказалось нечего. Я сочувствовала себе и ему заодно и мечтала, чтобы эта некрасивая сцена никогда со мной не приключалась.
– У вас какое образование? – вдруг поинтересовался Директор.
Я убрала палец изо рта и, шмыгнув носом, прохрипела:
– Инженер-конструктор. А что?
Андрей Маратович устало потер переносицу, явно терзаясь сомнениями, и спустя несколько мгновений заговорил:
– Могу вам вот что предложить: со следующей недели вы устраиваетесь ко мне на кафедру ассистентом – у меня как раз преподаватель в декрет уходит, а нагрузку надо на кого-то распределять. Будете вести практические занятия у младших курсов – конспекты я вам предоставлю, и курировать группу племянницы.
– Правда? – шепотом уточнила я, боясь поверить в такую удачу. Готова поспорить, мои глаза в тот момент напоминали две медали, наподобие тех, что висели в окружении кучки грамот и дипломов у Директора за спиной.
– Но должен сразу предупредить, – осадил мою радость будущий босс. – Зарплата у вас будет чисто символическая, так что если сумеете решить финансовый вопрос, добро пожаловать в коллектив.
– Спасибо! – от радости я вскочила со стула и, вцепившись обеими руками в руку Директора, принялась энергично трясти конечность мужчины. – Вы не пожалеете!
– Уже пожалел, – усмехнулся тот по-доброму и, освободившись от моих тисков, выпроводил из кабинета.
Я забрала племянницу из соседнего помещения и, не говоря ни слова, повела на выход. Хотелось сделать это за ухо, но я удержалась.
– Нам разве не нужно в отдел кадров? – с деланым равнодушием поинтересовалась та. Было видно, ситуация девчонку нехило вспугнула, хоть малая и пыталась хорохориться.
– Не в этот раз. Остаешься в университете до первой провинности, – обрадовала я, напустив строгости в голос.
Если и ждала в глубине души благодарности от племяшки, то зря. Та с наглым видом оглядела меня с головы до ног и хмыкнула:
– Даже боюсь представить, чего тебе это стоило.
За что и получила оплеуху. Пощечина к моему удовлетворению получилась звонкой и след на щеке оставила порадовавшей глаз интенсивности.
– Будешь зарываться, пулей отправишься к мамочке в родной город, и уже ничто меня не остановит. Ясно?
– Ясно, – пробурчала Машка, держа ладонь на пострадавшей щеке.