Их дочери не пошли по стопам отцов и сразу решили для себя, что ни единое прошлое, ни равенство в возрасте, ни учеба в одном классе не может их сделать ни подругами, ни даже приятельницами.
Ричард поднялся по деревянным ступенькам и остановился перед дверью дома Олдсбургов. Он постучал и ему почти сразу же открыли.
Джон еще больше поседел за эти годы и прибавил в весе, но он по-прежнему носил свои пушистые усы, делающие его похожим на банкира начала двадцатого столетия и также широко и открыто улыбался при каждой их встрече.
– Ричард! – голосом бывалого проповедника возвестил Джон, словно приход шерифа был для него хоть и приятным, но неожиданным.
– Здравствуй, Джон. – Называть мэра по имени давно уже перестало ему казаться чем-то неловким. Они были просто друзьями, а не подчиненным и начальником.
Джон пропустил его внутрь и закрыл за Ричардом дверь, при этом прокричав на весь дом Ребекке, чтобы та поставила вариться кофе.
– Она на улице готовит грядку для будущих саженцев. Ты прекрасно знаешь, что в нашем доме никто лучше не заваривает кофе, а потому я и не стану этому учиться на старости лет. Бэкка!
Так как Ричарду в это утро так и не удалось выпить кофе, он решил, что не стоит от него отказываться в гостях. Пока мэр расспрашивал его о работе, на кухню вошла Ребекка Олдсбург в обесцвеченном переднике и в стертых перчатках.
– Здравствуй, Бэкка.
– Доброе утро, Дик. Как семья?
– Все прекрасно, – поспешил ответить он. Хотя Джон ничего в его словах не заметил, Ребекка тут же уловила в них нотку недосказанности.
Она сняла перчатки и сунула их в карман джинсов, которые облегали ее все еще очень стройные ноги. Она включила кран и принялась мыть руки, при этом повернув голову в сторону Ричарда.
– Шериф Уивер, вы что-то недоговариваете.
Джон быстро перевел взгляд с Ричарда на жену и обратно.
Ричард после недолгого колебания все же сдался.
– Это все из-за Шэрилл. Ее новый друг меня беспокоит.
Ребекка принялась готовить кофе, а в ее глазах ярко отражалась улыбка. В эту минуту она очень была похожа на Аманду.
– Всех отцов беспокоят новые знакомые их дочерей. Ричард, Шерилл уже семнадцать лет.
– Боже, а ведь совсем недавно ей было всего девять, – добавил Джон, потирая о колени ладони.
– Меня не беспокоит то, что она становиться молодой красивой женщиной, а мы в свою очередь стареем. Меня беспокоит личность парня, который просто свалился на нас как снег на голову в это солнечное утро.