(Следующим летом он, где-то на море, утонул!?)
Другой случай произошёл через год.
В нашем музучилище организовали народную дружину(?). Мы с Мишкой записались. И в первое же дежурство случилось…
В училище ворвалась группа хулиганья. Начали приставать, в драку полезли. А мы (уже в повязках) тут как тут.
Слово за слово… «А ну, выйдем, поговорим!» Четверо на четверых. Впереди Мотя К., наш командир – с их главарём. Потом парами. Генка (самбист), я со своим «напарником», и Мишка со своим… Метров пятьдесят прошли… впереди что-то началось. Потом оказалось, что главарь «банды» ударил Мотю кастетом. Мотя взял его, как живое «бревно» и стал долбить с его помощью фонарный столб. Генка начал «шлёпать» об землю своего. Я и Мишка рванулись на своих противников… Мишкин «друг» сразу сбежал. Только бросился я на своего «приятеля» – Мишка прыгнул мне на помощь… И вдруг я услышал громкий свист. И увидел, как через трамвайную линию к нам несётся орава. Человек пятнадцать…
…Темно. Но в свете фонарей видно было, как банда добежала до середины улицы и… дружно «рванула» обратно?! Это к нам (как в кино – «кавалерия из-за холмов») подъехала патрульная милицейская машина!?! Наших «друзей» быстро повязали… (сейчас я думаю, что нас специально заманивали, чтобы потом навалиться всей оравой – двадцать на четверых! Спасли нас те девчонки, которые сразу позвонили в милицию!..)
Потом был суд. Мы – свидетели…А к нам в училище прислали старшину милиции. Специалиста. Он обучал дружинников приёмам борьбы.
P. S. Бывают в жизни совпадения! Со второго курса я опять записался – уже в консерваторскую дружину. И здесь был тренер по боевому «самбо». Три года я получал буквально физическое наслаждение от «ощущения полёта» после трёхчасовых тренировок… Теперь думаю – в нескольких эпизодах в течение всей жизни присутствовало то спокойствие, которого добивались мои тренеры…
Я увидел её первый раз на прослушивании к вступительному экзамену в музучилище. Волновался тогда очень, особенно в лица не всматривался. Думал, помню, как бы мне концерт Ромберга до конца доиграть.
Мой первый учитель, – Лев Михайлович Б., – энтузиаст в области применения павловской «Теории об Условных рефлексах» в музыке, – этому уделял больше внимания. У него учился в течение 9 лет.
До окончания ДМШ оставалось только три месяца, когда он понял, что я ещё ничего не играл в «ставке» (игра с участием большого пальца левой руки). А без этого дальше учиться невозможно! Он выбрал мне для окончания ДМШ и поступления в училище головоломный, как мне тогда, казалось, концерт Ромберга. А у меня большой палец-то – без мозоли!.. Её постепенно нарабатывать надо…