Девчонке не повезло дважды: родиться с отчётливо заметными
чертами нелюдя и имея очень сильную магическую тёмную
направленность. Вот ей и предложили пройти ритуал Смирения, либо же
принять Клеймо и идти в штурмовые легионы. Был ещё вариант с тем
чтобы войти в свиту одного из инквизиторов, либо в особые отряды
светлых Храмов. Но её это не особо впечатлило, но тут уж не Михаилу
было судить её. В конечном счёте она решила бежать и оказалась в
застенках инквизиции небольшого городка, который стоял на пути
наступающей орды демонов, которых таки призвали какие-то
культисты.
Он там оставил почти всех пассажиров дилижанса, пытаясь помочь
хоть кому-то. Набирал новых и практически сразу же терял. И так раз
за разом. Пока не оказался в том городке, где и увидел узников
инквизиции, у большей части которых вина была только в том, что они
хотели жить без Клейма или Смирения. Не все, хватало там и тех, чья
вина была видна ему, но таких были единицы. Местные монахи слишком
сильно пытались доказать всем, и в первую очередь себе, что они
что-то да могут. Страх... он и не на такое толкает. Михаилу
довелось повидать слишком многое, чтобы он пытался кого-то
осуждать. Тут скорее стоит судить его, за то, что он натворил,
когда вытаскивал людей из той тюрьмы. Впрочем, его и так называли,
то демоном, то посланником Смерти, то ещё как-то вроде этого. Он и
не скрывал, по крайней мере от самого себя, что на его совести
хватает грехов.
— Ты хочешь… — он замялся, пытаясь подобрать нейтральное
выражение. — Уединиться?
Покрасневшая девушка несмело кивнула, старательно глядя себе под
ноги.
— Ну сходи в один из домов, или за них, но не слишком далеко. За
тобой присмотрят, но подглядывать не будут, не переживай.
Девушка уже давно ушла, а он всё ещё стоял на прежнем
месте.
Ждал.
Ждал, пока получит ответ. И наконец почувствовал присутствие
Милены. Маленькой, забавной девочки с косичками-хвостиками и
пытливым взглядом серых глаз… Мужчина неторопливо развернулся,
глядя в пустые тёмные провалы на месте глаз, на обтянутым
пергаментно-серой кожей лице стрыги.
— Они грабили беженцев, которые смогли выйти на Изнанку, —
безжизненный мёртвый голос заставил его болезненно поморщиться.
Сколько раз он корил себя? Сколько попыток что-либо изменить он
делал?
«...Будь ты проклят! Свет? Добро? Да лучше я буду целовать ноги
Владыкам Бездны…»