Я поднялся.
– Возможно, ты позабыл, Хайнрих, что Бог все видит, – сказал я. – Видит и оценивает. Оценивает и готовит наказание.
– Поучаешь меня? – Он тоже встал. Я видел, как его лицо идет красными пятнами.
– Никогда бы не осмелился.
– Я любил тебя, – сказал он, сделав четкое ударение на «любил». – Но теперь думаю, что ты можешь доставить больше хлопот, чем пользы. В связи с этим составлю письмо, в котором буду просить снять с тебя полномочия инквизитора.
Я обмер, но миг спустя лишь склонил голову.
– Ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия, скрыл бы меня в шатре своем, вознес бы меня на скалу[8], – прошептал.
– Убирайся уже, – приказал он измученным голосом.
– Пока нет, – произнес кто-то.
Я резко обернулся. В углу комнаты, опершись на суковатую палку, сидел худощавый человек в грязно-черном балахоне. Каким чудом ему удалось незаметно пройти в Инквизиториум? А каким чудом – войти в эту комнату и подслушать наш разговор?
– Добрый брат, ничего из того, что здесь происходит, тебя не касается. Пойдем, я прикажу накормить тебя, а потом перед дальнейшей дорогой наполним твою котомку мясом, хлебом и сыром.
Он взглянул на меня и усмехнулся.
– Большое спасибо, Мордимер, но я не питаюсь ничем, кроме Света.
Услышав эти слова, я хотел спросить, не отворить ли мне в таком случае ставни, не зажечь ли свечи, но, к счастью, я не успел ничего сказать. Хайнрих Поммель упал на колени и ударился лбом в доски пола так сильно, что я побоялся, не пробьет ли он дыру в подвал.
– Мой господин, – закричал Поммель, – чем я заслужил такую честь?
– Ты – не заслужил, – ответил человек в балахоне.
Потом встал и приблизился к вашему нижайшему слуге, который глядел на все происходившее, словно баран. Он положил руку мне на плечо – и я едва не согнулся под ее тяжестью. Теперь тот, кого я принял за нищего, не казался ни столь низкорослым, ни столь худощавым, как поначалу. Даже бедный балахон сменился снежно-белым плащом. А волосы его засияли, словно чистое золото.
– Мордимер, – сказал он. – Мой дорогой Мордимер… Ты и вправду не знаешь, кто я такой?
Не понимая, я посмотрел в его глаза и утонул в лабиринтах безумия, которые в них пульсировали. Я не мог уже самостоятельно отвести взгляд, поэтому он ударил меня по щеке. Я вырвался из ловушки и отшатнулся к стене.