«Я вырасту и сделаю все, чтобы мои дети никогда не плакали над оценками». От стыда хотелось провалиться сквозь землю, но сейчас можно было поговорить только с самим собой. Даже непонятно, чего было во мне больше: страха, обиды, жалости к себе или горечи о той несправедливости, которая сыграла злую шутку.
Я хорошо играл в футбол и хоккей, но физрук любил лыжи и упражнения на брусьях, где ничего не получалось. Подтягивался, отжимался, но с гирями и прыжками через коня была просто беда. Без усилий решал любые задачи по геометрии, но с алгеброй все получалось значительно хуже. Любил историю и литературу, но папа считал их бесполезными и необходимыми лишь для статистики в аттестате. Вдруг оказалось, что не получается абсолютно ничего, и даже то, что нравилось не имело никакого смысла. Начитавшись детективов, мечтал стать следователем, а лучше судмедэкспертом, чтобы находить отпечатки пальцев, по ране определять тип ножа, а по пуле вид оружия, но конкурс на юридический пугал. Да и слухи о том, что там только свои и по блату, убивали последние, и без того призрачные надежды. У нас в семье блатов не было. Гордиться связями можно было лишь тогда, когда они были. В остальных случаях полагалось с гордостью заявлять, что все в наших руках и каждый сам кузнец своего счастья. Из чего ковать счастье, я не понимал, но все, что мог, – это соглашаться и поддерживать папины взгляды.
На следующий день папу вызвали в школу, предъявив оценки и как апогей всего случившегося дневник. Именно его и сунул мне под нос родитель, вернувшись домой. На голой странице красовались огромная, ярко-красная двойка по русской литературе и аккуратная тройка по физике.
– Что скажешь? – Вопрос папы не имел ответа, и я опустил голову, с одной тупо сверлящей мыслью: «Скорее бы закончился этот ужасный день». А лучше оказаться сразу лет через десять впереди, чтобы работать, быть самостоятельным и не бояться уже ничего. – Ты помнишь, что класс выпускной? Да ладно литература! Тебе физику сдавать! Мне сказала ваша Штейман.
– Шлейфман. – Я, не думая, поправил и тут же пожалел.
– Да какая разница! Хоть Штуйман! Ты физику не знаешь! Даже транзистор не выучил! Толку, что паяешь хрень разную.
– Я учил.
– Плохо учил. – Папа слегка успокоился. – Нужно больше учить. Ты как думаешь? Как жить собираешься? На стройку пойдешь? Штукатуром?