– Да, мэм.
– И еще мне нужна последняя сводка по Венере. Новейшая. И у меня нет под рукой профессора для перевода, так что, если она не будет составлена простым, вразумительным языком, гоните обормота в шею и найдите на его место человека, умеющего писать.
– Да, мэм.
Кабина лифта, поднимавшегося от общих залов и комнат для переговоров к кабинетам, ослепляла глаз блеском стали. Внутри свободно могли бы отобедать четверо. Распознав вошедших, кабина двинулась вверх, бережно перенося их с уровня на уровень. Бинненхоф[5]за окнами словно съежился, а большой муравейник Гааги раскинулся по земле под непорочно-голубым небом. Стояла весна, снег, накрывавший город с декабря, наконец сошел. Далеко внизу над улицами кружили голуби. На планете жило тридцать миллиардов человек, но голубей они так и не вытеснили.
– Все эти мужики – петухи, – процедила Авасарала.
– Простите? – переспросил Сорен.
– Генералы. Все они – педерасты.
– Я думал, только Соутер…
– Я не о том, что они спят с другими мужчинами. А о том, что все эти петухи – мужчины. Когда в последний раз женщина возглавляла вооруженные силы? На моей памяти – ни разу. И теперь мы расхлебываем последствия того, что бывает, когда в политике перебор тестостерона. И кстати: свяжитесь с Аннет Рабир из обеспечения. Я не доверяю Нгайену. Если он заведет переписку с кем-то из Генеральной Ассамблеи, я должна знать.
Сорен закашлялся.
– Простите, мэм. Вы поручаете мне слежку за генералом Нгайеном?
– Нет, всего лишь проверку всех сетевых переговоров, причем интересует меня только кабинет Нгайена.
– Конечно. Простите, недопонял.
Лифт прошел мимо окон с видом на город и скрылся в темной шахте уровня личных кабинетов. Авасарала хрустнула суставами пальцев.
– Да, и между прочим, – сказала она, – это ваша собственная инициатива.
– Да, мэм. Я тоже об этом подумал.
Человека, не знавшего Авасаралу лично, ее кабинет обманул бы непритязательной обстановкой. Он располагался на восточной стороне здания, с которой обычно начинали путь наверх мелкие чиновники. У нее было окно с видом на город, но не угловое. Матово-черный экран видео, занимавший большую часть южной стены, не включался без необходимости. Остальные стены были отделаны потертыми бамбуковыми панелями. Узор на ковровом покрытии кое-как скрывал пятна. Единственными украшениями служили маленький алтарь с глиняной фигуркой Гаутамы Будды у письменного стола и ваза резного хрусталя с цветами. Букет каждый четверг присылал ее муж Арджуна. В комнате пахло свежими цветами и застарелым трубочным дымом, хотя Авасарала никогда здесь не курила и не помнила, чтобы курил кто-то другой. Она подошла к окну. Внизу распростерся город из бетона и древнего камня.