Нина Петровна тоже с любопытством наблюдала за странным инженером.
«Чего это он с Ванюши глаз не сводит? Влюбился, что ли? Может, он из этих, как их, охальников городских?»
– Вадим Сергеевич? – уже не на шутку испугалась баба Света и потрясла впавшего в ступор инженера за плечо.
Вадим вздрогнул и смущённо улыбнулся:
– Извините, уж больно Иван похож на брата моего, Виктора. Просто один в один, и голос…
Баба Света осела на табуретку:
– На покойного, что ли? – встревоженно спросила она.
– Ну да, – с трудом оторвав взгляд от лица Ивана, обернулся к ней Вадим. – Вот смотрю и удивляюсь такому поразительному сходству. И лицо, и фигура и голос – не отличить, и даже вот эта смущённая улыбочка. Виктор, как есть Виктор.
Баба Света бегло перекрестилась, Нина Петровна тоже не смогла удержаться.
– Господи святый, а я-то думаю, что ты на него так уставился, – выдохнула баба Света.
И вдруг побелела лицом:
– Господи, не может быть…
– Что? – обернулись к ней все.
Баба Света ринулась к выходу:
– Сейчас приду…
И выбежала во двор, затем забежала в дом. Вернулась она через минуту, неся в руках куртку, которую отдала ей Нина Петровна. Сунув её в руки Вадима Сергеевича, она спросила:
– Вы эту куртку не узнаёте?
Все замерли, задержав дыхание.
Вадим расправил куртку и сказал:
– Такая же была у Виктора.
Он дёрнул бегунок на молнии, застёгивая куртку, но где-то на середине он намертво остановился, упёршись в сломанный зубчик.
– И заедала молния на этом же самом месте, Виктор всё хотел её поменять, но не успел до отъезда… – куртка выпала из его рук, Вадим поднял изумлённый взгляд на Ивана.
Нина Петровна и баба Света одновременно испуганно прикрыли рот ладонью и выдохнули:
– Ох!
Иван побелел лицом и встал. Вадим поднялся и, пошатываясь, подошёл и крепко его обнял, прижав к себе:
– Витька! – только и смог выговорить он.
Иван стоял, опустив руки, в его глазах бились недоумение и боль. Сёстры, глядя на них, захлюпали носами и, отвернувшись, начали уголками платков промакивать потёкшие вдруг слёзы.
– Счастье-то какое! – выдохнула баба Света.
Когда Вадим, наконец, оторвался от брата, то, отстранив его от себя, спросил:
– Ты что, меня совсем не узнаёшь?
– Нет, – с надеждой вглядываясь в его лицо, но не находя ни одной знакомой черты, ответил тот. – Ничего не помню.
Он был сильно расстроен, Вадим обнял его за плечи: