В общем, ссориться с девчонкой не было никакого смысла.
Я бы и так не стал, все-таки мне было далеко не четырнадцать, ну и раз у человека работа, то было бы совсем несправедливо довести ее до ненависти к служебным обязанностям. Сейчас-то явно все идет по взаимному удовольствию.
* * *
В общем, мы поддали винца, но едва снова что-то завертелось, как в комнату ворвался магистр Вальдемар.
– Ого, какой ты изысканный сластолюбец, братец, – хмыкнул он, рассмотрев все в подробностях. – Уважа-а-аю!
Гада хотелось ударить, но это е был Вовка:
– Как будто ты не знаешь, что два ребра у меня все еще не в порядке, и даже перевернуться на бок проблема, – ответил я максимально ровно, но внутренне закипая.
И на этот раз недоволен был именно землянин. Дирк, если бы он все еще оставался в теле, наверное, и не понял бы причины моего недовольства.
– Скажи, мой дорогой гость, добрый ли ты христианин? – ошарашил хозяин, прежде чем я успел хоть как-то высказаться по поводу такого неуважения к приватности гостей и самой манере врываться.
– Обидны мне, сударь, твои слова… – сообщил я с задумчивой улыбкой, мгновенно переключившись со спонтанных обид, на смутные подозрения.
Если приятель начинал с откровенного наезда, значит, ему зачем-то нужна была моя лояльность. В нашем детстве, и тем более юности, это всегда выливалось в какую-нибудь шалость или даже сумасбродную глупость. Но здесь-то мы, не смотря на возраст, считались далеко не детьми, поэтому ставки могли оказаться куда весомее.
– Мой здешний приход не относится к монастырю, но в пятницу я попал туда на службу, по служебным делам, – скаламбурил Вовка, – ну и заодно исповедался. Так аббат Монтегю, которому я не мог в процессе не упомянуть твой беззаветный героизм на благо Господа и Его Церкви, настоятельно приглашал тебя к воскресной мессе.
– Подожди, сегодня же воскресенье, месса с утра, а вот вроде недавно уже били полуденные колокола… – несколько растерялся я.
– О, как мило! – явно издевался Вальдемар, – ну вот, теперь я убедился, что ты добрый христианин и как минимум знаешь, что сегодня день «божий» – праздничный. В честь всей этой радости приглашаю тебя на небольшую прогулку! Тут неподалеку запекают изумительного ягненка с чесноком, и хотя ты, конечно же, все еще болен, но как-нибудь до хромаешь! Хотя подожди, с ногами-то у тебя все нормально? Жду тебя внизу минуты через три, ну или четыре… – намекающе заржав, он так же стремительно удалился, явно не ожидая отказа.