– Почему, почему, почему? – взорвалась Фло, раздраженная монотонностью детских вопросов. – Вечно ты почемучкаешь!
– Она так учится, – сказал Хенни.
– Перестань болтать и ешь, – отрезала жена, ставя перед ним тарелку.
Марджи соскользнула на пол, а Хенни, взяв нож и вилку, воззрился на свой ужин: два жареных яйца, жареная картошка, жареный лук. Он открыл было рот, чтобы выразить протест, но в следующую секунду решил промолчать. По опыту многих вечеров он уже знал, как пройдет этот разговор:
– Яичница? Опять?
– А чем яичница тебе не угодила?
– Да ничем, просто каждый вечер одно и то же…
– Вчера было мясо.
– Может, в магазине продается что-нибудь кроме яиц и фарша?
– Яйца и фарш дешевые. Я бы приготовила что-нибудь поинтересней, если бы ты давал мне больше денег.
– Что значит «я давал бы»? Ты хочешь сказать, если бы мне больше платили?
– Давно пора поговорить с мастером.
– Чтобы он меня уволил?
– Другие просят себе прибавку.
– Попросить не значит получить.
– Был бы ты понастойчивее…
– Послушай! Я целый день вкалываю. Вечером, когда я прихожу домой, мне хотелось бы…
– А как насчет того, чего хотелось бы мне? Я тут тоже целый день вкалываю как рабыня, а потом являешься ты и предлагаешь сидеть и пялиться в стенку!
Хенни вздохнул. Нет, он не спросит, почему на ужин снова яичница. Незачем начинать все это сначала.
Протянув руку за бутылкой с кетчупом, он обильно полил свою еду густой острой красной жижей. Потом достал и подпер сахарницей сложенный номер «Игл».
– А сами-то вы уже поужинали?
– Давно, – сказала жена.
– Меня подождать не могли, – констатировал Хенни тихо и горько.
– А чего тебя ждать? Есть с тобой все равно что есть с истуканом. С истуканом, который читает газету.
Он виновато отодвинул «Игл» и сосредоточился на яичнице. Слово «истукан» открыло дверцу в памяти Марджи.
– Гляди! – крикнула она пронзительно. – Гляди, как я умею!
Она повторила утренний номер: принялась вертеться, а когда закружилась голова, нетвердо остановилась на одной ножке, подняв руку и высунув язык.
– Что это с ней? – спросил Хенни.
Поставив перед ним чашку горького черного кофе, Фло резко сказала ребенку:
– Ну-ка, брось эти глупости, а то получишь от отца.
Девочка вышла из позы.
– Чуть не забыл, – спохватился Хенни.
Встав из-за стола, он порылся в кармане куртки и извлек оттуда розовый леденец, завернутый в папиросную бумагу.