Федор вернулся к креслу. Раздосадовано плюхнул в него свое сто двадцатикилограммовое тело. Облом! Так еще и вставать пришлось. Последив минуту за ровными линиями на мониторах, все-таки решил сделать запись в вахтенном журнале. Открыл внесетевой планшет и строго произнес:
– Три сорок одна. Скачек полтора, третий датчик. Микро термическая активность. Для исключения цифровой погрешности перешел на аналог. Продолжаю наблюдение.
Добросовестно понаблюдав еще минут десять за «прямыми кривыми», Федя окончательно разочаровался. Видно прозвище «псевдо», как проклятье, намертво приклеилась к программе. И официальная доктрина права. Датчики не могут реагировать на абсолютную пустоту.
«Зря я тут сижу» – подумал он. Пробежался глазами по столу. Схватил самоучитель. Открыв книгу на третьей главе, повторил задание: визуализировать самый счастливый день. Минуту поразмыслив, Федя занял свою любимую «медитативную» позу.
«Счастливый день … Даже счастливый час не припомню. Максимум мгновения. Да и то сомнительные. Может, я просто несчастный человек? Да нет, наверно. Такой как все, ни хуже, ни лучше. Просто счастья своего, должно быть, не помню. Хм! Интересно» Внезапно посетившая мысль, оторвала его спину от кресла. Пальцы задумчиво сложились, оперившись в подбородок.
«В процессе эволюции выживали особи, лучше помнившие несчастье, чем счастье. Все хорошо, и слава богу. Так должно быть. А беду необходимо хорошенько проанализировать, сделать выводы и навсегда запомнить. Чтобы снова не вляпаться. Тогда, получается, вполне нормально, что я не запомнил счастливые дни. Главное, получается, помнить плохие. Целее буду»
Удовлетворившись умозаключением, Федя открыл книгу на четвертой главе.
– Пип! – снова ожил один из датчиков.
– Тррр, – застрекотал и тут же затих перспектометр.
От неожиданности Федя разжал пальцы. Книга плюхнулась на стол. Линии на мониторах коротко задергались, выдавая некую активность «перепонки». Диспетчер подкатился на кресле ближе к столу. Пальцы лихорадочно забегали по клавиатуре.
«Дырка от бублика», или по-научному высоконапряжённая электромагнитная мембрана, представляла из себя плазменную гремиаль. Нарушить ее целостность, тем самым заставить сработать датчики, дело смертельно опасное. И не только для храбреца безумца. Никто из ученных на это не способен. Разве что какой-нибудь маньяк суицидник от науки.