– Здорово, барин! – закричал он мне, когда я подходил к нему. Широчайшая улыбка показалась у него на лице.
– Вот и не угадал! – сказал я, тоже смеясь и подлаживаясь под его непринужденный тон, – ишь, не барин, а простой мещанин…
– Ну, рассказывай! кабы мещанин, ты бы куцую одежу-ту не напялил, смеялся конюх, подходя ко мне, – мещане-то кошек скупают, по оконницам кнутиком постукивают, а ты вон с ружьем!.. Какой же это мещанин?
Приходилось соглашаться с этим неоспоримым аргументом.
– Нет ли у тебя чего покурить? – обратился он ко мне.
– Есть, есть, – сказал я и достал ему папиросу. Наивная бесцеремонность и какая-то словно детская простота занимали меня в конюхе. Я закурил и расположился рядом с ним на кафтане, который он предупредительно предложил мне.
– Тебя как звать-то? – спросил я.
– Петрухой звали…
– Это чьи, танеевские, что ль, лошади-то?
– Его. И, братец, богат же наш барин! – Петруха восторженно поднялся с места, – это вот холостые шестьдесят голов, – указал он на табун, – а там вон за Рогатым прудом матки ходят, штук пятьдесят, а вон за теми курганами коньки еще, голов пятьдесят! – Он победоносно взглянул на меня.
– У него, помимо хутора-то, где именья? – интересовался я.
– У него их, мал, целый содом, именьев-то!.. Сичас это будет тебе Андрусовка за Битюком, да Ольховатка, да Тарасовка на Плавице… Тарасовку-то недавно купил… А там еще, говорят, где-то до пропасти…
– Что ж, хорош барин-то ваш?
– Ммм… – замялся Петруха, – да как тебе сказать… Горяч больно! добавил он после маленького раздумья, – сичас тебя оборвет, а глядишь, ни за что… Барин богатый!
– Что он, уж старик?
– Какой тебе старик!.. Еще никак двадцати пяти годов нету, женился недавно, такую шустренькую взял!.. А чин на ем, должно, важнеющий, потому летось я его как-то в церкви видал: весь в золотых тесемках увешан… Как жар горят! А штаны кра-а-асные!..
– Давно ты живешь в конюхах-то?
– Нет. С весны нонешней. Как за подушным погнали, батюшка пошел в контору да под меня пятнадцать целковых взял. С той поры я вот и зачал жить.
– Сколько же ты берешь в год?
– Тридцать пять целковых.
– Что так мало?
– Да как же оприч? вперед деньги взяли… Уж тут известно – сбавка, что дадут, то и бери.
– Ты откуда сам-то?
– Сакуринские, знаешь? Около Яблонца.
– Знаю, знаю… Ты что же у своего барина-то не нанялся?