А через три дня объявили поиск. Объявления в газетах, новостях. Розыски в подвалах, заброшенных стройках. Так её и нашли, на куче кирпичей, слегка занесённую снегом. Позже ко мне приходил следователь. Хотел, чтобы я поминутно рассказал ему, что было в тот день. Повторяю ему то же, что говорил матери Вероники, слово в слово. Я так старался забыть этот день, что потихоньку сам начал верить в свою версию. По этой же причине даже не мог вспомнить, почему хоронили в закрытом гробу.
Я смотрю на экран. Там светится новое сообщение:
«Ну что, вспомнил?»
«Да».
На экране появляется и исчезает карандашик. Приходит ещё одно сообщение:
«Тогда, я думаю, ты знаешь, что нужно сделать!»
Да, я знаю, что теперь должен сделать.
Я выключаю компьютер и иду в комнату родителей.
За стеной снова орёт музыка. Судя по гитарной партии, Джим Моррисон с компанией.
«Это конец, мой единственный друг» – доносится из-за стены.
Открываю шкаф. На вешалке, среди костюмов отца и платьев матери, висит кожаная кобура. Расстегиваю её и достаю оттуда пистолет. После чего иду в свою комнату.
Сажусь на диван. Снимаю оружие с предохранителя. Вставляю дуло в рот. Смотрю на фотографии на ковре. Смотрю на памятные моменты жизни дорогого мне человека. Жизни, которую я старался сделать лучше. Жизни, которую я оборвал.
Музыка за стеной резко стихает. В одно мгновение становится невероятно тихо.
В кармане моей куртки вибрирует телефон. Ещё одна смс-ка. Я знаю, что это. Ещё одно сообщение от Вероники. Но это уже не важно. Теперь уже ничто не важно.
Я делаю то, что должен сделать. Я нажимаю на спуск.
10-19 мая 2011
Наш «УАЗик» кидало на ухабах из стороны в сторону. С большим трудом мы преодолевали огромные ямы, полные воды и грязи, а также упавшие стволы деревьев.
– Вообще, тут ездят только тягачи да лесовозы, – сказал нам водитель Павлик, парень лет двадцати. – Нашей машинке здесь, конечно, тяжеловато!
– Это мы заметили, – ответил я и посмотрел на сидящего рядом Костю Митрохина. Тот, казалось, начинал зеленеть. – Ты в порядке? – повернулся к нему. – Вид у тебя не очень, надо сказать.
– Да, это, нормально я, – ответил Костя, но как-то натужно сглотнул.
– Так объясни мне, – решил отвлечь его разговором, – что же там такого случилось, что вы меня выдернули из отпуска и потащили в лес к самым холодам? Кустицкий мне по телефону что-то там вскользь объяснил, но его ж без переводчика не поймёшь.