После увольнения в запас, мне предлагали пойти на работу в органы госбезопасности, но я отказался. Решил, что хватит с меня армии, смертей, лучше пойти работать по гражданской специальности, и занялся высоковольтной энергетикой. Отец через Сан Саныча помог мне устроиться в «СевЭнерго». Стас занялся архитектурой, которой бредил с самого детства. Стал уважаемым архитектором, получал заказы от города. А Костя остался на госслужбе, в отделе внутренней безопасности. Женился на девушке с новой работы, у них родились две дочери. Кос все мечтал о мальчике. Сейчас он носил звание майора, сидел в большом кабинете и периодически ругал меня за то, что я не составил ему компанию десять лет назад и теперь он вынужден один разгребать весь свой мусор.
Больше двух лет мы планировали этот отпуск. Сложнее всего было вытащить Костю, с его свидетельством о неразглашении. В итоге ему только в этом году удалось уговорить свое начальство предоставить ему эти очередные две недели с выездом. Стас был вольной птицей, авторский надзор не мешал ему находиться по полдня дома и заниматься новыми проектами. Мне же после смерти родителей наш старый дом стал единственным дорогим местом на Земле, и не хотелось его покидать надолго. Поэтому ушел в работу, забыв про все на свете. Утром я почти лишился надежды на будущее. Спасибо Сан Санычу, что поправил мозг на место, иначе впал бы сейчас в уныние, от таких перемен и грядущей неизвестности. Нельзя всю свою жизнь посвящать только работе, обязательно должна быть какая–то более высокая цель. «Элефант» такой целью, при всей своей высоте и сложности, быть не может, но это я понял, лишь оказавшись не у дел.
Из динамиков доносилась сквозь паутину мыслей старая песня:
«Как это странно всегда
Вроде бы взрослые люди
А в голове ерунда
Мечтаем как дети о чуде
Па–ра–ра–ра–рам па–рам пам–пам
Мечтаем как дети о чуде»1
Да, пожалуй, я мечтал о чуде. О том самом чуде, что совершается раз в жизни, когда можно вдруг исправить старую ошибку. До сих пор помню лица своих целей. Тяжело думать о человеке, как о враге, когда он и не подозревает о твоем существовании, о том, что сейчас я вижу его голову в прицеле с расстояния более одного километра. А узнав, что ориентировка была ошибочна, и ты прекратил жизнь почтенного мужа, отца, сына, как абстрагироваться от ощущения несмываемой вины за чье–то случайное убийство, пускай и по приказу выполненное. Как снайпер, я был достоин наград, как человек я себя презирал. Когда родители погибли в тот зимний день пять лет тому назад, я понял, что воздаяние за напрасно отнятые жизни все равно настигло меня и достигнет снова, отнимая тех, кто был дорог. Я ждал чуда, что вдруг время вернется вспять, и я еще раз проживу этот зимний день, помирюсь с отцом, уговорю его никуда не ехать, и они останутся живы. Мой внутренний мир не сломается раз и навсегда, и я не останусь с чувством горькой вины, что я виноват в их гибели. Потому и сказал Гале, что ее выбор был неудачен. Я жил прошлым, а не настоящим, чтобы не потерять никого в будущем.