Город.
И башня.
Здесь что-то не то.
Гард задумался, потёр пальцами лоб, снова закрыл глаза. Но не смог ничего вспомнить.
– Гард, ты встал? – снова мягко, но настойчиво спросил голос за дверью.
– Да.
– Зачем ты звал меня?
– Не знаю.
– Открой дверь, и мы всё выясним.
Гард посмотрел на дверь и замер в нерешительности. Деревянная дверь с простой металлической ручкой-скобой. Ни замка, ни задвижки, ни простейшего крючка. Гард очень удивился.
– Дверь открыта. – произнёс он.
– Да. – всё с той же невозмутимостью ответил голос. – Но я не могу войти.
– Почему?
– Потому что… – кажется, впервые голос запнулся, не зная, что ответить. – Потому что ты должен впустить меня. Ведь ты звал меня и хочешь что-то сказать.
Гард ничего не ответил. Он стоит и смотрит на дверь, на эту потертую стальную ручку, плохо прикрученную шурупами, на обшарпанную и заляпанную пальцами кромку, на сеть царапин и неглубоких трещин. Дверь стоит здесь давно, сделана кое-как, навешана кривовато. Но почему-то тот, кто стоит за ней, не может войти. Это очень странно.
Наконец, Гард решился. Он неуверенно подошёл к двери, потянулся к ручке. Кажется, хозяин голоса понял, что происходит, и, боясь спугнуть Гарда, молча ждёт. Но рука замерла в сантиметре от ручки. Гард медлил. Что-то удерживало его от последнего шага.
И вдруг он вспомнил. Резко одёрнул руку, попятился от двери. Сердце сильно забилось, дыхание стало прерывистым, на лбу выступил пот.
– Нет. – сухо, изменившимся голосом произнёс Гард.
– Что «нет»? – спросил голос.
– Я не открою.
– Ты вспомнил? – голос за дверью тоже едва заметно изменился. В нём будто появились насмешливые и высокомерные нотки.
– Я и не забывал.
– Не лги. На минуту ты забыл. И почти оступился.
– Уходи. – громко сказал Гард. – В Город хода нет!
– Я уйду. Но приду снова. – голос секунду помолчал. – До встречи, Гард.
– Прощай!
Наступила тишина. За дверью больше никого нет, угроза исчезла. Гард без опаски подошёл к двери, потянул за ручку. Дверь кротко скрипнула и без усилий открылась. В проёме серый туман, ледяной и обволакивающий, поглощающий свет и звук, безжизненный. Он начинается прямо за порогом, струится и клубится, но не проникает внутрь башни. Потому что по порогу пролегает граница, за которой туману делать нечего. Впрочем, как и человеку нечего делать в тумане.