Но шо-то пошло не так. Артист Колька Нос получил понос и бегал в сортир каждые пять минут. Вийти на сцену он не мог. Колька не мог би дойти до сцены, не говоря о том, шоб играть, прописанную для него Шэкспиром, роль прынца Гамлета.
Ми с Розой устроились в пятом рЯде и приготовились смотрэть спэктакль.
– Яков! Яков! – Семён с потным, взволнованным лицом махал мине со сцены рукой, вопя на весь зал. Народ взбодрился и стал аплодировать, решив, что прэдставление начинается.
– Виручай, брат, – сказал Семён. – Колька обосрался. А у меня Гамлет! Сиграешь?
– Та, шо за вопрос? – согласился я, не раздумывая. – А шо надо делать?
– Яшка, не делай мине нервов. Их есть кому портить, – зашипел Семён. – Надо играть роль! Помнишь, как мы в детстве рожи соседке Ханне строили, придумывали всякие дурости о её толстой дочке, а она драла её рэмнем по попам, за то, шо водится с нами?
– Ну помню.
– В таком разе ты знаешь, шо делать, – выдохнул облегченно.
Семён, рассказал вкратце содержание страшной трагедии жизни прынца. Я до того дня не знал, шо на свете есть такие ужасные семьи. Какой кошмар! Ви читали Гамлета? – обратился к девушке, сидящей рядом на скамейке.
– Конечно, мы в школе учим зарубежную литературу.
– Шо ви говорите? В наше врэмя… Кто учил в наше врэмя зарубэжную литературу? Я вас умоляю…
Миня очень расстроила судьба несчастного Гамлета. Ви знаете, шо там все умерли!? – воскликнул Яков с глазами полными слёз. – Азохен вей! Шо им не жилось? Шо им болело?
– Власть.
– Ви таки немножко правЫ. Власть. Все хотели быть королями? Ой, вей.
– Яков Хаймович, что было потом? – спросила девушка.
– Запомни, – шептал мине на ухо Семён, – если забыл роль, говори своими словами. Зритель должон тибе верить. ШЭкспира никто не читал. Так я тибя прошу, сделай виражение лица и расскажи всем, как хреново жилось прынцу в условиях феодализма.
Я согласился, а шо было делать? Надо же виручать брата и несчастного прынца!
Каждые пять минут зал взривался аплодисмэнтами. Зрителям особенно понравился монолог, который я – прынц Датский, читал со сцены своими словами. Шо я мог рассказывать сидящим в зале людЯм, если сам до этого вечера никогда не читал ШЭкспира? Это было моё первое знакомство с великим писателем и его несчастным Гамлетом.
– Быть иль не быть? – спросил я, и зверским взглядом обвёл притихший зал. – Шо за вопрос! – заорал так, шо зрители испугались. Кто-то перэкрестился, кто-то ахнул, мой папа схватился за грудь, мама за папу. И тут я понЯл, шо как артист состоялся. Вобрав в лёгкие, весь оставшийся в зале воздух, продолжил.