– Пф-ф-ф! Жарища ведь!
– Жара, да, – поддакнул Сергей Иванович. – Пусть так занимается, Лёш. Вот вымахала – невеста уже! Летит время, а дети наша гордость, дети наша отрада…
– Значит, я уже не нравлюсь в нормальном стиле? Раздражаю, как День Победы – либералов? И какие же образы вштыривают нашего Лёшеньку? Вот правда, от каких героинь прёт современных учителей английского? – глаза Вареньки метали молнии. Надвигалась буря.
– Жара ведь, Алексей. Ле-ето, – промямлил Барахолкин, пытаясь повысить авторитет перед доченькой.
– Алексею Владимировичу нравятся культурные. Интеллигентные. Как…
– Ну-ну, и как кто же? – Варя уморительно прищурилась, напоминая любопытного енотика.
– Как… Суворовские Единороги! – выдал учитель. Барахолкин загоготал так, что задрожали стёкла – отец понял каламбур по-своему: Лёша готов потерпеть плату за уроки ещё пару раз, ведь иначе не стал бы шутить с настырными должниками. Чутьё Советского инженера уловило этот мотив, и отец уцепился за него, хохоча от души. Больше никаких неловких извинений. Отбой.
– Ах-ах-ах! Ну вы и мочите, суворовцы! – засмеялась девушка, побежав переодеваться.
После занятия Варенька подошла к отцу и долго мурлыкала около него – так девушка делала всегда, когда ей нужно было получить выгоду от папы.
– Ну что такое, доча? – довольный отец расплылся от такого внимания. – Ты сегодня гулять пойдёшь, денег дать?
– Не-е-а, вот ты же изучал историю?
– Конечно! Радость моя, Советское образование было лучшим в мире! Мы обошли США! Оставили за спиной Германию и Францию, мы…
– Пап, слушай… а в истории раньше прям вот все Суворовские Единороги были этими, альтруистами?
– Э-э-э… чего-о? – отец расхохотался и прижал к себе дочь. – С чего ты взяла?
– Ладно, забей. Тогда дай денег.
Посвящается всем старательным ученикам,
учителям с чувством юмора и просто
отзывчивым единорогам!
Липецк, 27-е апреля 2019-го
Весенний ветер
– Вот ты как считаешь, почему люди становятся агрессивней с каждым годом, будто у них день пропадёт, если кому-то не докажут, что кирпич – это версальский замок, а ёжик умеет летать быстрее воробья, когда его пнуть со всем апофигеем? – Барахолкин сладко улыбнулся, предвкушая очередной диспут, в котором он сможет в отсутствии жены выступить сразу доктором наук, философом и дирижёром невидимого оркестра собственных мыслей. – Да потому что мы профукали всё воспитание, понимаешь? – Он зажмурился как деревенский кот от вида сметаны – не ясно, что именно его так порадовало: выражение согласия на лице репетитора Лёши, собственная правота или возможность самоутвердиться таким нехитрым способом, когда не даёшь оппоненту ответить на вопрос.