«Костная мука, – говорил дед. – Волшебная штука, ребята. Кости – первое дело для выращивания овощей.
Услышав это, Макс удивился, почему тогда фермеры не засаживают картофелем кладбища… Ответ дошел до него очень быстро.
Прошлой ночью, тихо лежа в постели, Макс гадал, проснулся ли Эфраим. Слышал ли он этот хруст? И если да, то подумал ли о том же, о чем и Макс, – о том, что с похожим звуком дробятся крошечные хрупкие косточки в стальных зубах «челюстей»?
РЕБЯТА ОДЕЛИСЬ и вслед за Кентом отправились на кухню.
Слабо улыбающийся Тим встретил их в соседней комнате. На диване лежал укрытый одеялами незнакомец. Единственное, что мальчики смогли разглядеть, – очертания его лица: впалые щеки и глаза, зубы, чуть прикрытые побелевшим ободком губ.
Вокруг кресла Тима валялись крошки. Ньютон заметил такие же на жилете скаут-мастера, хотя большую часть тот стряхнул. В мусорном ведре виднелась огромная коробка из-под соленых крекеров и несколько скомканных целлофановых оберток.
Тим перехватил взгляд Ньютона:
– Полуночный жор напал, мальчики. Пришлось приглядывать за этим парнем.
Оглядев кухню, Ньют заметил разбитую рацию. Грудь пронзил страх. «А вдруг начнется буря? Что же нам делать?» Он настороженно осмотрел хижину: каркас выглядел достаточно прочным, но крыша была старой. Ньют знал, на что способны бури поздней осенью. Несколько лет назад одна такая обрушилась на остров, протащила по улице и швырнула в канаву машину. Ньют наблюдал за всем из окна закусочной Дэна на Филлипс-стрит. Буря волокла по улице видавший виды «Додж- Дарт», который старики называли «две тонны детройтской стали». А за рулем сидел такой же древний водитель – Элджин Тейт, учитель музыки, который давно ушел на пенсию. Ньют видел, как у него побелели костяшки пальцев и вспотело лицо, а ветер раскачивал машину, отчего она то балансировала на двух боковых колесах, то падала обратно под грохот треснувшей оси. Затем ветер подул с новой силой и начал упрямо волочь автомобиль через обе полосы в канаву. Шины «Дарта» дымились, Тейт пытался вернуться на мостовую, но багажник перевалился за край канавы, а передние колеса задрались, беспомощно вращаясь. Как только буря утихла, Тейт вылез из окна и, пошатываясь, выбрался на дорогу. Его седые волосы стояли дыбом, и он улыбался, словно человек, обманувший смерть. «Геенна огненная! – Прежде Элджин Тейт вообще никогда ни на кого не кричал. – Геенна огненная и адские муки!»