Председатель поднял чашку со столика, отпил и, вернув ее на место, произнес:
– Ситуация и без того напряженная. Ждем активности от змагаров из города, а также не уверен я, что местные молча строительство примут. Смерть эта – сейчас вообще лишнее. Вот обязательно надо было сцапать именно Машку… В общем, разберись с тварью, что сделала это, но постарайся сильно не шуметь. Нельзя допустить, чтобы поползли слухи.
– Не шуметь? Я когда до тебя добрался, уже в центре смерть эту обсуждали. Боюсь представить, что там в деревне происходит.
– Значит, успокоить людей надо. Я пока не решил, стоит ли освещать это дело в газете… Была бы моя воля… Но коль девица из «Залесской правды» к тебе припрется, отвечай ей уклончиво и спокойно. Мол, во всем разберемся и порядок наведем.
– А сам ты как думаешь, что за зверь девушку растерзал?
– Не вижу ни одной здравой версии, кроме псарни Лисицыной.
После визита к отцу Дима заглянул в местный морг. Из всех мест, которые предстояло посетить милиционеру, это находилось ближе остальных от дома председателя и располагалось недалеко от РОВД.
Увечья девушки были ужасными. Горло перегрызено, правая кисть оторвана и… до сих пор не найдена. Дима не был экспертом в подобных вопросах, но идея о том, что такие увечья может нанести немецкая овчарка, казалась ему сомнительной. Понятно, что овчарки довольно опасные собаки, но Соколов младший рассудил, что раны слишком широкие, а следовательно – это должно быть нечто покрупнее. Однако другой версии не было, поэтому он направился к псарне Лисицыной в сопровождении еще пары милиционеров.
На псарне Дима насчитал десяток клеток, две из которых пустовали. Он словил себя на грустной мысли, что ему нужна экспертиза и мнение специалиста. А за таковым следовало обращаться к Лисицыной отнюдь не как к подозреваемой.
– Это не мои собаки, – взволновано ответила хозяйка псарни, едва впустив правоохранителей на огороженную забором территорию. Лисицыной около сорока пяти. У нее стройная спортивная фигура и короткие черные волосы, подстриженные «под мальчика».
Оставалась надежда, что дело закроется само по себе. Ведь Дима знал, что Павел Остроглазов, местный охотник, уже некоторое время выслеживал какого-то непонятного зверя, о котором судачили местные. Так почему бы охотнику не выполнить свою работу и не избавить милицию от ненужного расследования? К тому же Дима не хотел ссориться с Лисицыной. Вдруг им самим понадобятся ее собаки?