– Ты жалка, – высокомерно произнёс Улит.
– Я выполняю свои обязанности. В них чтение книжек Тутли не входит. Так всю сумму?
– Всю. Вы многое теряете, не читая книг моего отца. Он великий писатель.
– Кто бы сомневался.
Через пятнадцать минут Улит вышел из кабинета.
– Открыл счёт? – спросил Верум.
– Зачем? – удивился Улит. – Я обменял все водные на ерджи.
– Ты собрался таскать с собой все деньги?!
– А что тут такого? – Улит подёргал кейсом, пробуя вес, и хихикнул: – Вроде большого кошелька. Я и мелких набрал, банкнотами и мелочью.
Улит похлопал по карману. Мелочь откликнулась тусклым звяканьем.
«Что за идиот?» – подумал Верум.
Немного погуляв, Улит с Верумом вернулись в бар-ресторан.
– А муслинская еда имеется? – спросил Улит бармена.
– Нет, – меланхолично ответил Эр.
– А ты пробовал что-нибудь муслинское?
– Пробовал.
– Ну и как, есть можно?
– Вполне можно, – сказал Эр, – если ничего другого нет.
– Но, в целом, съедобно? – спросил Верум.
– Вполне. Она несколько специфичная, но вполне съедобна.
– Что значит «специфичная»? – насторожился Улит.
– У муслинов популярны блюда из червей и гусениц.
– Из че-ервей?! – Улита скривило.
– Я несколько раз пробовал варёных червей, один раз ел живых. Есть особый вид, блянские черви, их едят живыми. Они толстые и сочные. С непривычки неприятно, когда они во рту шевелятся. Щекотно.
– Заткнись! – с отвращением перебил Улит. – Меня сейчас вырвет! У них нет нормальной человеческой еды: фруктов, мяса, сладостей? Я люблю фрукты, мясо и сладости. У них есть сладости? Не мотаться же сюда за продуктами!
– У них есть мясоходы. Их мясо вполне съедобно. И фрукты есть, и овощи, и сладкое. Всё вполне удобоваримое.
Появился Михудор, переодевшийся в тёплую фланелевую рубашку, галстук-шнурок, джинсы, чёрные туфли. В руке чёрный стетсон.
– Наконец-то, – проворчал Улит, несмотря на то, что Михудор вернулся раньше обещанного.
– Вот и моя красотка на колёсах! Прошу любить! – представил свою машину Михудор в подземном гараже. «Красотка» Михудора представляла собой четырёхколёсную прямоугольную железную коробку красноватого цвета с кабиной, прямоугольной коробкой поменьше, голубоватого цвета. На швах корпус держали потемневшие от старости заклёпки.
Михудор открыл капот, обнажая помятый куб с ржавой решёткой, обвитый пучками медной проволоки и красной пружиной, сжатой медной зацепкой. Он долго копался в чреве своей «красотки», после чего та брызнула чем-то из резиновой трубки, издала короткий всхлип, свистнула, затрещала, а затем и вовсе взревела. Из выхлопной трубы повалил едкий угольный дым. Улит опасливо покосился на выделения «красотки», отступил назад, зажал нос и крайне растерянно посмотрел на Верума.