– Вы вообще знаете, что такое библиотека? – с подозрением спросил Улит.
– Нет, – ответил вождь. – Но если узнаю, я сделаю всё, чтобы найти библиотека!
«Что за тугодум!», – подумал Улит и максимально спокойно как мог пояснил:
– Библиотека, это место, где хранятся записи обо всём.
Вождь растерялся окончательно. Он оглянулся на свою свиту. Свита молчала.
– Планета зелёных дебилов, я же говорю, – сказал Улит Веруму.
– Нет, – вспомнил Верум слова Михудора. – Это ты неправильно спрашиваешь. Горовождь, нам нужна исписанная бумага.
– Ырр! – просиял Трощ. – Дом исписанной бумаги Шафтит!
– До чего примитивный язык, – не преминул заметить Улит. – Да, мне нужен дом исписанной бумаги.
– Проводить важного землянина до дома исписанной бумаги! – распорядился городской вождь и сам же подозвал околачивающегося возле паренька. – Эй, поди сюда! Веди землян туда, куда они прикажут.
– Составь компанию городскому мэру, – показал Улит тростью на Верума, – а я отправлюсь в библиотеку разузнать, что у них с историей. Показывай, куда идти.
И Улит вместе с юным проводником зашагал к дому исписанной бумаги Шафтит, оставив Верума один на один с городским вождём, его свитой и оркестром.
По пути к дому исписанной бумаги Улит разглядывал окна домов, витрины магазинов и читал вывески. «Сладкая лавка Нечьет», «Стиральная Фигеля», «Грибная слизь Ашвин». Внимание Улита привлекло яркое, пурпурно-малиновое здание с надписью на вывеске «Королева маток мадам Притёртеры».
– «Королева маток». Это что-то связанное с м у р а в ь я м и? – спросил Улит.
– Муравьями? – переспросил юный проводник.
– Это дом насекомых? – спросил Улит, пытаясь подобрать правильное словосочетание. – Здесь держат насекомых на продажу?
– О! – заулыбался проводник. – Только не насекомых, а маток, и не на продажу.
И прочертил руками в воздухе что-то вроде перевернутого треугольника.
– Маток? – теперь недоумевал Улита.
– Да, да, маток!
– И что с ними делают?
Проводник жестом показал, что с ними делают. Улит покраснел и решил впредь ничего не спрашивать у всезнающего подростка.
В этот момент дверные створки «Королевы маток» распахнулись настежь и вышвырнули муслина. Когда тот выпрямился, то в глаза прежде всего бросилось измождённое алкоголизмом лицо, увенчанное плешью. Из одежды на нём были лишь потрёпанные панталоны с отстёгивающимся клапаном-форточкой в тыльной части и старая, некогда красная рубаха. Штаны муслин держал в руках, торопливо засовывая в них костлявую, поросшую седым пухом ногу. Из борделя выскочили полноватые муслинки в столь откровенных нарядах, что сын известного писателя стушевался и уставился на землю.