***
– Фу-у-ух, – удовлетворённо выдохнул пенсионер, проводив взглядом вылетевшую в окно подозрительную сумку. И, с победным видом сдвинув на затылок фуражку, добавил весомым голосом:
– Отак-то лучше. Можно считать, все мы заново на свет народились, обделамшись мягким испугом. Добро – везде свой глаз да чуйка: если чуть что не так, то мы сразу и того… Как говорится, кто сам себя стережёт, того и бог бережёт. А то развелось человеческой срани, которая ни своей, ни чужой жизни не ценит и сумки со взывчаткой оставляет где ни попадя ради лишнего шума в печатных органах.
Верлиокий пенсионер полагал себя терминальным человеком, после которого уже ничего хорошего не останется, однако не считал необходимым заботиться о ком-либо постороннем (не видел смысла, ибо людей на свете через край много, и даже если бы львиная доля народонаселения вдруг бесследно испарилась с лица планеты, всё равно рядом кто-нибудь да остался бы). Заботиться о собственной персоне – вот единственное, что составляло для него краеугольное зерно существования. Исключительно из-за этого он и поторопился удалить из вагона злополучную сумку.
Правда, никакого взрыва не произошло, когда сомнительный багаж вылетел из окна, несколько раз перекрутился в воздухе между небом и землёй, а затем упал в подступавшую к железнодорожной насыпи полусухую от жары траву, благополучно подтвердив закон всемирного тяготения. Но данный факт уже не имел значения для четверых пассажиров, продолжавших мчаться своей дорогой в соответствии с купленными билетами. Главное, что все они вздохнули с облегчением и готовностью к дальнейшей жизни без малейших опасений, не говоря уже об угрызениях совести.
Словно отвечая общему настроению, из соседнего купе донеслись звуки новой песни – на сей раз это была группа «Любэ»:
Звенели колёса, летели вагоны,
Гармошечка пела «Вперёд!»
Шутили студенты, скучали погоны,
Дремал разночинный народ.
Я думал о многом, я думал о разном,
Смоля папироской во мгле.
Я ехал в вагоне по самой прекрасной,
По самой прекрасной земле…
– В самом деле, теперь можно и покурить в безопасности, – сказав так, верлиокий пенсионер залихватски передвинул фуражку на затылок дальше прежнего и принялся обхлопывать свои карманы в поисках пачки сигарет. Но скоро вспомнил:
– Тьфу, едрит-раскудрит, я же бросил!