– Я прощу, – немного успокоилась Наташа. – Если ты вообще больше ни слова не произнесешь. Никогда. Поняла?
– Поняла, – промямлила Ирина. – Больше не заговорю. Обещаю.
– То-то же, – совсем миролюбиво проговорила Наталья.
– Да ладно вам, – вмешалась в конфликт Люда. – Ну человек она такой. Вы уж привыкнуть должны. Не убивать же ее за это в самом-то деле.
Я бросила взгляд на Ирину, и меня пронзило чувство жалости. «Все люди разные и у каждого свои плюсы и минусы, – задумалась я. – Ирина вот такая, я другая, остальные тоже со своими тараканами в голове. От этого же жить только интересней. Ну каков был бы мир, если бы мы все были одинаковыми? Уверена, наискучнейшим, одномерным и черно-белым. Пусть уж лучше он будет разным, с глупостями и ошибками».
В дверь постучали. От неожиданности мы замерли, потому что еще никогда ни один визитер не считал нужным предупреждать о своем прибытии стуком. Все передвигались в этом доме без приглашений и проявлений вежливости. Одним словом, не церемонясь.
От прозвучавшего «тук-тук» нас словно сдуло с кроватей, и мы приняли позы добропорядочных хозяев, занятых текущими делами. Правда, дела наши заключались в этот момент лишь в том, что мы просто занимали сидячие места вокруг стола, дружно повернув головы и устремив умные взгляды на входную дверь.
В комнату же вошел высокий, вполне даже симпатичный аккуратно одетый, в костюме темно-синего цвета и голубой рубашке, но без галстука, а самое главное, благоухающий приятной туалетной водой мужчина. Его темные, как будто вымазанные первосортным дегтем волосы были безупречно уложены, из чего я сделала вывод, что расческа – его неотъемлемый спутник. Широкий лоб буквально кричал о недюжинных умственных способностях следователя, что поначалу меня напугало, но тут же и успокоило, потому как интуиция подсказала, что дело наше в надежных руках. Цепкий взгляд карих глаз, которым он якобы мельком обвел нас, подействовал на мое подсознание подобным образом, не дав разуму запаниковать и съежиться от страха. В одной руке он держал толстую кожаную папку, основательно набитую бумагой, от чего она в большей степени уже напоминала шар и грозила в любой момент лопнуть по швам, а в другой куртку бежевого цвета, довольно легкую для нынешнего времени года. Его коричневые ботинки, очевидно, подобранные в тон куртке, блестели чистотой и щедростью нанесенного на них крема, отражая лучи света, падающие через окно.