В фойе, где Рауль проводил большую часть своего рабочего дня, валялись пустые пивные бутылки, бумажки, пластиковые стаканчики и разорванные обертки презервативов. Черный линолеум был усыпан окурками. На замызганном ковре красовались новые пятна загадочного происхождения. Его ждет еще одна длинная смена.
– Ты опоздал, – рявкнул Гуцио, не открывая глаз. Скрещенные руки покоились на его необъятном пузе.
– Доброе утро, мистер Гуцио. Прошу прощения. Автобус опоздал. Впустите меня, пожалуйста.
Гуцио открыл глаза и поднял голову, разглядывая тощего иммигранта.
– Что-то автобус часто опаздывает, – рыкнул он.
– Да. Он часто опаздывает.
– Если тебе не нужна работа, я могу найти кого-нибудь другого, кто готов приходить вовремя.
– Сэр, я не виноват. Автобус опоздал. Опаздывает автобус – опаздываю я.
– На каком автобусе ты ездишь?
– На тридцать втором.
Гуцио с трудом вылез из кресла.
– Думаю, я позвоню в транспортное управление и спрошу, опаздывал ли сегодня утром тридцать второй автобус. И если опаздывал, то устрою им взбучку за то, что мой помощник каждый день задерживается.
– Хорошо. Звоните. Если вы сможете заставить их решить проблему, буду признателен.
– Но если мне скажут, что он ездил по графику, что ж, тогда нас с тобой ждет разговор, – заверил неопрятный мужчина и нажал под конторкой кнопку, открывающую дверь. – За работу.
– Спасибо.
Рауль проскользнул в дверь и поставил свой кофе и пончики, торопясь начать день.
– В B11 до сих пор тихо, – крикнул Гуцио через плечо. – Если он не спустится к тому времени, как ты закончишь с первым этажом, поднимись и скажи, чтобы сваливал. Скоро расчетный час, а у нас тут не «Мариотт». Номера надо убрать до четырех. У меня тут бизнес вообще-то.
Рауль достал из чулана швабру и ведро и поставил их у стены с остальными средствами, которые понадобятся ему днем.
– Да. Без проблем. Если он не спустится до того, как я закончу на этом этаже, я скажу ему сваливать.
* * *
Два часа он подметал, вытирал пыль и мыл полы, и первый этаж наконец стал выглядеть достаточно прилично для ночных постояльцев. Но суть в том, что этим постояльцам плевать, чистый отель или в нем горы коровьего навоза. Народ приходит сюда по одному-единственному поводу. И чистота в фойе мало что значит. Но Раулю было велено убирать, и он убирал. Каждый день.