«Нет-нет-нет! Я должна убить его, а не целовать. Прекрати! Я добыла ключ».
Ответа не последовало, только вихрь несерьезных мыслей и грохот моего сердца.
«Отдавай обратно мое тело!»
Одну руку она положила ему на грудь, но другую, которая мне еще подчинялась, я рывком просунула меж его ног и сжала. Джонус взвизгнул, глаза его распахнулись, и вся краска сбежала с лица.
– Нет! – завопила она. – Отпусти его!
«Отвали!»
– Нет! Пожалуйста!
Я в последний раз дернула Джонуса, отпустила и что было силы хлопнула себя по щеке, отчего Она охнула, хватаясь другой рукой за перила.
«Убирайся».
– Нет! Я…
Я все била и била себя по лицу, почти не чувствуя боли.
– Кассан… дра, – простонала Она между ударами и отшатнулась. Ее хватка на перилах ослабла, рука заскользила, а под ногами у нас оказался край нижней ступеньки.
Я лежала на спине, не в силах вздохнуть, не в силах пошевелиться, а по телу разлилась боль, какой я до сих пор не знала. И спина, и ноги, лицо и шея – все разбито о лестницу и моими собственными ударами. Но зато это я не могла дышать, это мне было больно, и кровь на пол сплевывала тоже я.
«Как же ты сумела?»
Понемногу я начала хватать ртом воздух, а вокруг бормотали далекие голоса. Надо мной возникла жена трактирщика.
– Ты цела? – спросила она. – Ты свалилась с лестницы?
Я сумела кивнуть, и она вцепилась в мою руку, помогая подняться.
«Я просто хотела попробовать, каково это».
Растрепанный трактирщик в ночной рубашке стоял возле Джонуса, который махнул рукой и сдавленным голосом сообщил, что ничего страшного не произошло, большое спасибо.
«Ненавижу тебя».
У меня вырвался сухой смешок, в основном от облегчения.
– Ты, поди, головой ударилась, – сказала жена трактирщика, тоже облаченная в ночную сорочку, не скрывавшую необъятную грудь. – Ты бредишь.
– Да. – Говорить было больно, поэтому я замолчала и только смотрела, как трактирщик ведет Джонуса вверх по лестнице. Побледневший юноша согнулся в три погибели и дрожал, явно держась на ногах из одной лишь гордости. Когда трактирщик вернулся к своей взволнованной жене, я уже взяла себя в руки и отказалась от предложенной ей помощи.
– Мне надо отдышаться пару минут, – сказала я. – Не знаю, как я могла совершить такую глупость. Должно быть, оступилась и, падая, заодно снесла беднягу Джонуса.
Трактирщик усмехнулся.