«Или можно отступиться, пусть все идет своим чередом».
Я скрестила на груди руки и приготовилась к спору.
Что-то сильно ударилось о стенку кареты, и непрочное дерево раскололось, обнажив наконечник стрелы. Ливия закричала. Визг снаружи прозвучал эхом ее испуга, в бок кареты вломилась лошадь, а за ней и всадник. Раздался хруст. И вопль. Левантийский воин пал среди бури криков и грохота копыт. Полдюжины трупов снаружи завели свою песнь искушения, а Ливия жалобно всхлипнула.
– Что такое тут происходит? – Джонус отпихнул меня от окошка. – Кто…
Экипаж замедлил ход, а потом рванул вперед так, что мы повалились с сидений, и до наших ушей донеслись громкие проклятия кучера.
Еще больше мертвых принялись за свои песнопения.
– Кисианцы! – объявил Джонус. – Они…
Экипаж понесся под шквалом криков и градом осколков. Мы, запертые внутри, покатились с ним, и удары колотили нас, как пьяный матрос, до тех пор, пока с последним тяжелым стуком наша карета не превратилась в сумрачную и заполненную пылью могилу.
На один оглушающий миг в этом мире не осталось ничего, кроме Ливии, залитой кровью и пронзенной обломками крыши. Переломанная опора проткнула ей низ живота, но умерла она, скорее всего, от глубокого пореза, снесшего половину шеи и открывшего голую кость среди порванной плоти. И после смерти она взывала ко мне громче, чем при жизни, пела ту же надрывную песнь, что и остальные.
Лицо Джонуса забрызгало кровью, однако, судя по тому, как он дернулся, кровь была не его. При виде Ливии его вырвало, он всем весом навалился на разбитую стенку кареты, проломил ее и свалился в подлесок, усеянный обломками. Не оглядываясь, Джонус скрючился пополам, изо рта полилась рвота.
– Идиот, – прошипела я, вытягивая припрятанный на бедре нож, и еще один, из рукава.
«Не убивай его!»
– Не убью, пока не окажемся в безопасности.
Я выбралась из-под обломков и торопливо огляделась.
– Поднимайся! – велела я Джонусу, глядя дальше, поверх кареты. Одно колесо медленно продолжало вращаться, сквозь него я видела усеянную смертью дорогу. Стрелы сыпались среди дикой пляски лошадей, и, хотя врагов с алыми поясами было больше, левантийские воины дрались яростно и рубили их как снопы. Невозможно было понять, побеждает ли превосходство в силе или в числе, но в любом случае кисианцы, похоже, позаботились о доминусе Виллиусе за меня. В самом центре бури, накренившись вперед, посреди дороги стояла другая карета с мертвыми лошадьми между оглоблями.