Она снова видела распластанного на возвышении молодого мужчину, но на этот раз не ограничивалась одной его частью – смело гладила мускулистые бедра, обводила пальцами рельефные мышцы на животе, оценивала гладкие руки и шею. Но едва касалась рукой губ – все пропадало, и она снова видела самую выразительную часть его тела у своего рта.
Проснулась Агата разбитой. Кожа на спине набухла подушкой и ныла, голова кружилась, хотелось пить и тихонько постанывать, но надо было готовить обед, прибрать в комнате, и принести еще дров, чтобы вечером, когда все вернутся в квартире, было тепло. Белла заметила, что госпожа плохо, и заварила малиновые листочки вместо чая, чтобы унять жар. Но не смотря на помощь своей камеристки, вечером Агата рухнула в постель едва удержавшись, чтобы не заскулить. На этот раз сон упал на нее тяжелой подушкой, позволив открыть глаза только на рассвете.
Следующие три недели жизнь маленькой семьи становилась все лучше и лучше. Отец повеселел, приободрился, начал строить какие-то планы. Дети влились в свои классы и тоже повеселели. Меньше стало штопки и стирки – мальчишки возвращались из школы чистыми и в целой одежде. Агата немного расслабилась и стала улыбаться. Сон постепенно забылся, как и странные ласки в душном подвале. А потом снова пришел розовый конвертик с карточкой. На ней было написано время и: «я еще не закончил спину».
Покусав губу, пометавшись по кухне, Агата поняла, что пойдет. Их удача сейчас хрупка, как драгоценный старинный фарфор – чуть задень и рассыплется на осколки. А мужчина, причина ее стыдных снов, он же был в маске, и она тоже. Они не узнают друг друга, даже если встретятся!
И снова пришлось кутаться в плащ, бежать по сонным улицам, прятаться в подворотни от патрулей, и прижиматься к шершавым деревьям сквера, пропуская подвыпившую компанию. Сердце билось в груди, как сумасшедшее не то от страха, не то от предвкушения.