– Ты же просто так шашкой не машешь, – попыталась я сгладить довольно резкие слова Руси, которая порой бывала весьма категоричной. – Значит, было за что?
Ниса резко погрустнела, тяжело вздохнула и принялась рассказывать:
– Все произошло случайно. Мы познакомились с ним в библиотеке.
Руся поперхнулась недопитым чаем и закашлялась. Я же до рта чашку так и не донесла, выплеснув её содержимое себе на штанину. Ниса тут же сориентировалась и кинула мне кухонное полотенце, чтобы промокнуть пятно.
– В библиотеке? – сквозь кашель спросила Руся, все еще пытаясь прийти в себя.
– Ага, – грустно кивнула Ниса и потянулась к вазочке с печеньем. Когда подруга нервничала – ела за троих. Троих слонов.
– А там еще знакомятся? – удивленно обратилась я к покрасневшей Русе. Та лишь пожала плечами, все еще пытаясь перестать кашлять.
– Я не знаю, – кое-как выдавила из себя она.
– Ты же муза, как ты можешь не знать? – настаивала я.
– Библиотека – не моя сфера деятельности, – скривилась подруга. – Ты знаешь, я работаю только с художниками.
– Ага, и последний художник, которому ты навеяла вдохновение изобразил нечто, напоминающее лужу на полу, – фыркнула Ниса, отчего из её рта вылетело несколько крошек.
Руся поморщилась, так как одна из крошек приземлилась аккурат на её запястье, небрежно смахнула её одним пальцем и решила вступиться за своего любимчика. На самом деле, фаворитов у неё было много – каждую неделю новый. Но самый последний, и надо отметить, самый бездарный, здесь я была с Нисой согласна, отчего-то задержался дольше остальных. Прошло уже полгода, а Руся так и не отправилась на поиски нового великого таланта.
– Картина называется «Невозделанное», – сердито заявила нам муза. – И чтобы вы понимали в искусстве? Вы Вермеера от Гогена не отличите!
– А вот этот твой недоделанный, он Вермеер или Гоген? – с милой улыбкой и круассаном в руке поинтересовалась Ниса.
– Ни тот, и ни другой, – прищурила глаза Руся.
– Мне кажется, что с Вермеером у него общего только понимание того, что мольберт надо ставить на пол, а не подвешивать к потолку. А с Гогеном – умение держать кисточку правой рукой, а не левой пяткой. Хотя, глядя на его экзерсисы, создается впечатление, будто именно пяткой он свои картины и рисует.
– Рисуют на заборе, – рыкнула Фируса. – А картины пишут. И Захар пишет в жанре постмодернистской эстетики. Он – гений, до которому вам – как до Луны пешком.