– Я не член жюри и к кулакам не принадлежу! – рассердился фотограф и начал обзванивать всех «на сбор».
Девушки выстроились для фотосессии в ста метрах от башни Сююмбике. Фотограф решил снимать без царицы. На пятом кадре раздался глухой звук упавшего груза.
Донеслись голоса:
– Самоубийца!
Конкурсантки побежали на шум.
Народ столпился вокруг мертвой девушки.
– Выпала из окна! – рыдала какая-то женщина.
– Какого окна?!
– Из башни!
– Неужели руки на себя наложила?
– Или убили?
– Вызывайте скорую, полицию! – суетился народ.
– Это же наша Зуля! – завизжали конкурсантки.
С бледными лицами медленно отошли они от места происшествия. Фотограф трясущимися руками набирал номер организаторов конкурса.
***
Вечерние новости оповестили об убийстве девушки и приостановке конкурса красоты.
От башни Сююмбике журналистка Гульнара Тюрбаева дрожащим голосом вещала с экрана:
– Главной сенсацией сегодняшнего дня стала записка, которую нашли в руках девушки. Там было написано, что в ее смерти нужно винить заместителя прокурора Татарстана, Зубазгу Мозгаровича Валиева. Какое отношение имеет наш уважаемый прокурор к убийству девушки? Есть ли здесь политическая подоплека? А может быть, легенда о Сююмбике ожила, и царица начала мстить заклятым недругам? Будем держать вас в курсе нашего расследования!
Зубазга Мозгарович, в прошлом прокурор среднего звена провинциального городка, осваивал новый кабинет. После того как он раскрыл преступление о крупном мошенничестве, его повысили до заместителя генерального прокурора и перевели в столицу Татарстана Казань.
Чиновник сидел в пахнущем новенькой кожей кресле и лениво наблюдал за подчиненным, что ползал от одной папки к другой, обнюхивал, а потом поворачивал нос к хозяину и требовательно пищал.
Прокурор одобрительно кивнул на очередной писк, и ежик продолжил проводить обход территории.
Зубазга встал и подошел к зеркалу. Поправил идеально выглаженный синий костюм с погонами. Начальник должен быть примером для подчиненных, а новый – тем паче. Он расчесал густую непослушную шевелюру, пригладил чубчик, который называл «сенко мое строптивое», и направился к столику, на котором преданным отрядом прошлых побед выстроились призовые кубки – награды за любовь к хоккею.
Прокурор переставил парочку кубков, ностальгически вздыхая о прошлых временах. На новом посту об игре придется надолго забыть.