Из-за несолидности преступления и оперативника прислали несолидного. В то время, да и в наше тоже, милиционеры, а теперь полицейские, приобрели вес не только в переносном, но и в прямом смысле. Фигуры почти все они имели плотные, с выпирающим брюхом, физиономии широкие с багровым оттенком, а загривки жирные. Этот же был тощим, среднего роста, в очках, с большим лягушачьим ртом и волосами, собранными в хвостик на затылке. Первым делом он осмотрел место преступления, удивившись, что хулиганы испакостили только одну могилу, не покусившись на соседние. Невольно напрашивался вывод, что в могиле что-то искали. Горбунов этот вывод сделал, но вслух ничего не сказал. Первой он допросил взволнованную Нелли Яковлевну, нервно курящую одну сигарету за другой. А затем Сережу, который как раз был типичным милиционером с разъехавшейся во все стороны фигурой и неторопливостью во всех движениях. Сережа повторил, что при вечернем обходе было все в порядке, а с утренним обходом он припозднился. Ворота кладбища запирались в шесть часов. Но ограда была невысокой и не представляла большого препятствия для человека тренированного. Горбунов осмотрел замок на калитке, а также обошел ограду по периметру, что заняло определенное время. Однако, ни следов взлома, ни места перелаза через ограду обнаружить не удалось. Был составлен акт о происшествии, протоколы допросов, в том числе старух-уборщиц и фрилансера Валерия Михайловича. С тем стажер Горбунов и отбыл восвояси.
Из реставрационных мастерских вызвали рабочих. Они восстановили бетонный поребрик, склеили мраморную дощечку с именем. Нелли Яковлевна вновь посадила вырванные с корнем петуньи. Сереже дали выговор, и он, обидевшись, ушел в отпуск. Ушел из принципа сейчас, осенью, мотивируя это тем, что от переутомления на вверенном ему посту у него притупилось внимание.
Глава 2 Таинственное исчезновение палисандрового ящичка.
Майя Борисовна встала, по обыкновению, рано. После смерти Василия Ивановича она продолжала жить в прежнем режиме, отчасти по инерции, отчасти создавая иллюзию его присутствия. Все двадцать лет их брака она поила мужа кофе и кормила завтраком перед уходом его на службу. До вечера он был на работе, и можно было представить, что и сейчас он там. Самое ужасное время суток теперь был для нее вечер, когда Василий Иванович возвращался с работы. Это были их любимые часы, которые они неизменно проводили вместе. И ей хотелось думать, что он дорожил ими так же, как она. Взглянув на любимую кузнецовскую чашку Василия Ивановича, Майя Борисовна не удержалась от рыданий, сладостно отдавшись безудержным слезам. После ритуального утреннего плача она выпила кофе со сливками и рогаликом, накануне испеченного Лидой, и отправилась трудиться.