Посреди бела дня залаяла протяжно соседская собака, когда в калитку застучали, и сон развеялся, как не бывало. Старуха заторопилась взглянуть в окно, но калитку уже кто-то открывал, а за тюлем промелькнула тень.
– Эк, девка не закрыла…
Спешно зашаркала бабка через кухню к дверям, а там чужой голос.
– Хозяйка! Анна Захаровна! Жива еще или нет?
– Батюшки мои. А кто это? Кто?
– Не признала меня, Захаровна?
Перед крыльцом стояла пожилая женщина с маленькой девочкой, в руках прозрачный кулечек с конфетами и крашеными яйцами.
– Галина Ивановна я. Из ткацкого цеха. Помните?
Она не помнила, но признаваться в слабой памяти не собиралась.
– Галочка, как же. Откуда?..
– Христос воскресе.
Кудрявая девочка с большими светлыми глазами пряталась за женскую юбку, посасывала леденец на палочке, а старушка растерявшись топталась в дверях: давно у нее не было незваных гостей.
– Воистину, воистину воскресе. Заходьте, заходьте, гостики, милости прошу.
За разговором вспомнила она и гостью, старую знакомую по комбинату, одно время дружили семьями, ездили на реку Кубань рыбачить, но все забылось и быльем поросло. За чаем внимательно слушала баба Нюра про чужое житие, улыбалась светловолосой девочке, застенчиво склонившейся над чашкой, но о себе рассказывала неохотно.
– Доживаю ужо. – Рот она широко не раскрывала, а свое беззубье прикрывала уголком платка.
– Сколько ж вам лет, Анна Захаровна?
– Девяносто шестой пошел.
– Ого!
– Да, старость не в радость. А куды денешься? Что положено, надо сдюжить.
– Скучно одной-то?
– Так люди кругом. Соседки заходють. Жиличку пустила во времянку.
– Не одна вы, это хорошо. А то недавно случай был…
– Какой?
Незваная гостья до последнего сомневалась: пугать бабку или не стоит, но именно из-за неприятного происшествия, которое потрясло всю округу, она и припомнила о давней знакомой. По расчетам выходило – столько не живут, и за давностью лет Галина Ивановна все боялась ошибиться двором, перепутать улицу, но ноги сами вывели ее на угол школьного забора, через перекресток дорог, мимо трансформаторной кирпичной будки к покосившемуся дому за столь ветхим забором, что сильно колотить в калитку она побоялась.
– Люди поговаривают, на нашем поселке разбой идет. Прямо днем во дворы через забор лезут, двери взламывают.
– Чего хотят-то? Грабють что ли? – не поняла баба Нюра.