Потом на праздник забегала Лизочка, выпросила Фурсика на прогулку с подружками. Олег с радостью позволил, пес давно намекал на выгул, жался к ноге. В благодарность он тайно от матери вложил в девичью ладонь смятую бумажку. На мороженое.
И вот в какой-то момент показалось, что пространственно-временной континуум под названием «первомай» плавно встроился в «пасхальный» с одной лишь поправкой, что вместо вазы с красными лопоухими тюльпанами посреди стола возвышалась несуразно огромная пасха, обложенная яйцами. Выпивка, закуска и праздные лица повторялись точь-в-точь в придачу к заезженным темам застольной беседы о погоде, ценообразовании и неминуемом мировом кризисе, дай Бог, последнем. И лишь когда нерешительными шагами в приоткрытую дверь на огонек зашла Татьяна Михайловна, Светкина соседка по правую сторону от лифта, у Олега отлегло от сердца – дежавю отменялось.
Учительница младших классов, Татьяна Михайловна, была тихая, интеллигентная, за выслугой лет давно на пенсии, одинокая, но не брошенная. Дочь каждый отпуск приезжала из Москвы, привозила на все лето внуков, и старый педагог жила от лета до лета в ожидании родной детворы, любимых кровиночек.
Она зашла на минутку с традиционным пасхальным набором, которым каждый раз поздравляла в этот день всех соседей по лестничной площадке и этажом ниже. Куличи пекла всегда сама, не ленилась, на покупные, магазинные не тратилась. Пасочки получались у нее сладкие, пахучие, с желтым изюмом, с украшенным верхом. Никто из соседей от вкусного угощения не отказывался, принимали с благодарностью.
– У вас, смотрю, веселье в самом разгаре, – соседка покосилась на спящего тут же за столом Анатолия, аккуратно присела на предложенную табуретку. – Всех обошла, всех поздравила. Вот только вы, Олег, у меня остались. Христос воскресе.
– И вас с праздником, Татьяна Михайловна. – В чистый бокал полился бордовый кагор.
– Что вы, что вы, я не буду. Никак. С утра давление еле сбила. Не обижайтесь, – пухлые пальцы в серебре колец осторожно отодвинули предложенный бокал, сложились на коленях в ладошки. – К Ирочке на могилку уже ездили? Хотела куличей передать, да не успела к обеду, с тестом долго возилась. Все забываю спросить, памятник установили?
При упоминании кладбища все присутствующие, кроме спящего Толика, притихли и насторожились. О том малоприятном факте, что четыре месяца назад в этой самой квартире, где последнее время соседская свора облюбовала место для торжественных сборищ, произошла смерть, все успели позабыть или делали вид, что на печальное событие наслоился временной слой, позволяющий не затрагивать щекотливую тему, не уместную к праздничному столу.