Запыхавшийся Бони, ковырнув ноготь, вставил:
– Я слышал, что штабные хлопочут о переводе Лу и Матадора.
– Правильно, – тряхнул головой Мото. – Пусть дома гремят кандалами. Звон приятнее. Идиоты, раз на плёвом деле попались… Так, всё, смирно-вольно, поехали.
Мото подхватил мой предательски булькнувший рюкзак, и мы двинулись на автостоянку.
Джип нёсся мимо ровно посаженных приаэропортных пальм. Фини с упоением описывал парад, прошедший совсем недавно на центральной площади Каррата. Бони хохотал, вспоминая, как подвыпившего майора Ортегу сморило раньше времени и он шлёпнулся со своей тумбы, а его знаменитый кларнет, заменявший гарнизонному оркестру дирижёрскую палочку, был раздавлен гусеницей артиллерийского тягача.
– Приезжали телевизионщики. Обещали прислать копию записи.
Фини резко перебил брата:
– Да не пришлют, суки. Сколько времени прошло уже.
– Но у штабных кассета есть! И у капрала Лурдеса тоже…
Я плохо слушал мальчишек. В голове продолжали вертеться последние фразы, произнесённые Мото в аэропорту. «Идиоты, раз попались» – эти его слова не были пустой бравадой.
У Мото с детства был огромный стаж по грабежам. Он и Фред Барселона с семи лет состояли в группировке третьего квартала, терроризируя северную часть и центр нашего многострадального города, пока не начался очередной конфликт у Солёного озера, и Полковник не ввёл в округе военное положение. Это позволило ему, подмяв под себя всю местную полицию, всерьёз взяться за преступность, в первую очередь за наркокартели. Но и с полуголодными и обозлёнными на весь мир детскими бандами воевали армейские подразделения. Иначе не получалось.
Говорили, что после расстрела главарей и неисправимых какое-то время Полковника называли Пиночетом. Не знаю, я тогда ещё не связывал свою судьбу с армией. Мы существовали независимо друг от друга. А для таких как Мото война началась сразу и повсюду. И выжившим любовь к Родине прививали на окровавленных кусках мяса.
Система была простой – мальчишек закрепляли за армейцами. Что из этого выходило, не представляю.
По рассказам тех первых, кто прошёл через это сито и всё-таки остался, получалось по-разному. Многие успели сбежать, прорывались через перевал в Виталию, по джунглям уходили в Западную Эстаду, но были и такие, кто погибал в пограничных стычках рядом со своими новоявленными «отцами». Кто знает о них? Наверное, только Мото, ветеран двух кампаний, да Антонио помнили их лица и имена.