Разумеется, когда во времена Екатерины Великой в Замоскворечье соорудили Водоотводный канал и мелкая речушка Москва вновь сделалась полноводной, возникла необходимость в строительстве более солидной переправы. Тогда, в 1789 году, и был сооружен первый на этом месте мост – Никольский, деревянный, названный так в честь соседней церкви Николы в Хамовниках. Спустя столетие возник на этом месте новый, металлический мост, уже названный Крымским. Москвичам новинка не понравилась, ей дали кличку «мышеловка». Ну а затем построили и мост – наш современник.
Мост строили с осторожностью. Еще бы – его сооружение было приурочено к шестидесятилетнему юбилею самого Сталина, которое состоялось годом позже. Конкурс выиграл модный в то время архитектор Борис Иофан, однако же впоследствии объект был передан молодому Александру Власову, главному архитектору Центрального парка культуры имени Горького. Пока строили новый мост, старый, чтобы не осложнять транспортную ситуацию, перенесли чуть севернее. И, уже, когда был сдан новый объект, окончательно снесли.
В 1950-е годы по Крымскому мосту пустили трамвай – в то время вполне современный вид транспорта. Но в скором времени его снесли. Имеется у этого сооружения и кинематографическая история – он «снимался» в фильме Константина Юдина «Девушка с характером», фильме Михаила Калатозова «Летят журавли», сериале Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» и фильмах Валерия Тодоровского «Страна глухих» и «Стиляги».
Встречается мост и в литературе. Например, в сонете Генриха Сапгира «Мост»:
Когда иду я через Крымский мост —
Стальные фермы – балки вперехлест —
Заклепки в два ряда – стальные шляпки —
Весь в солнце – над рекою – в пустоте
Теряя чешую монетки перья тряпки
Завидую высокой простоте.
Иван Шмелев описывал тот мост в книге «Мартын и Кинга»: «Горит огонек, из стружек. Пахнет дымком, крепкой смолой от лодок, Москва-рекой, черными еще огородами, – недавно только вода с них спала, а то Денис на лодке по ним катался, рыбку ловил наметкой. Направо голубеет мост – Крымский мост, железный, сквозной, будто из лесенок. Я знаю, что прибиты на нем большие цифры – когда въезжаешь в него, то видно: 1873 – год моего рождения. И ему семь лет, как и мне, а такой огромный, большой-большой. Я спрашиваю у Горкина: «А раньше, до него, что было?»