Артем поправил рукой челюсть.
– Это называется просто?
– Выбора у тебя все равно нет, – ответил демон, продолжая сушить улыбку.
– Так, погодите, – принялся рассуждать Артем. – То есть, я должен буду завалиться к какому-то незнакомцу и начать расспрашивать его об умерших близких?
– Ну, типа того.
– Меня же сходу в психушку загребут.
– А голова тебе на что? Или ты только на то и способен, что сапогом по мордасам получать?
Артем усадил зад на мокрую землю.
– И как мне попадать в рай и ад, или что там, они вообще существуют?
– Нет, все-таки сильно я тебя приложил. Может, с другой стороны влепить, а? – демон стал грубее. – Перед тобой ангел и демон во плоти, конечно, рай и ад существуют!
– Не ори на меня! – Раскричался Артем.
– А ты че на меня орешь?
– А что мне терять? Я уже почти труп.
– Успокойтесь, пожалуйста, – прервал молчание Джел. – Вы как человеческие дети. Не привлекайте внимание.
– А ты чего сам в сторонке стоишь, язык засунул в ж….
– Не смей! – остановил его ангел, вытянув перед собой ладонь.
– В отдел распределения душ, я хотел сказать.
– Ну, конечно.
– Именно так, – демон вдруг стал наигранно вежливым. – Не молчи, – сказал он. – Будь так любезен, приструни пацана.
– Молчание – добродетель. Предпочитаю не пустословить, – ответил Джел.
– Слился как Боженька в тридцать девятом, – пробурчал демон.
– А что было в тридцать девятом? – Спросил Артем.
– Дохренища работы из-за вас, дегенератов, а потом ее стало в разы больше. Все! Пошел я отсюда. Надоели уже ваши рожи.
Демон исчез.
– Что это было? – спросил Артем, будто сам у себя.
– Что ж, на время испытания, боль не будет тебя беспокоить. Но помни, что все это временно, и постарайся держаться светлой стороны, – посоветовал Джел и тоже исчез.
Стало тихо.
Хлюпая водой в кроссовках, Артем побежал домой. Промокшие ноги дрожали, и, казалось, наступали не так и не туда, куда он хотел. Он спешил, разбрызгивая по сторонам холодные соки густых облаков. Он спешил, но казалось, будто застревал в воздухе, точно птица, устремившаяся против ветра.
Под звуки шагов, что слышались в той тишине особенно отчетливо, в памяти начали воскресать образы: бледные босые ступни, а после – ускользающие в светло-голубых волнах пузырьки воздуха.
На смену этим картинам пришли другие: улыбка тети, что еле передвигаясь, пришла познакомиться с новыми соседями со сладким гостинцем в руках. Одноклассник, исходящий на стоны боли, глядя на свой сломанный палец. Разбитые витрины магазинов. Лиса, завернутая в одеяло с печеньем в руках. Крики. Смех. Звуки сирен полицейских машин. Все смешалось в мутный скулысводящий коктейль.