⠀– Маша, я дома! – Игорь обнял супругу. – Ого, наша поездка, помнишь? – Он взял фотографии и рассмеялся. – Славное лето было! Ох, Маш, как я боялся, что ты на индюка самодовольного запала, и у меня шансов нет.
⠀Маша внимательно вгляделась в родные черты. Смоляные волосы поредели, от уголков глаз разбегались лучики-морщинки, а вот взгляд остался прежний, ласковый. С годами Игорь не растерял ни мужского шарма, ни человеческого обаяния, ни желания жить интересно и много работать. Она в который раз поблагодарила Вселенную за свое счастье.
⠀– О чем ты, родной? Ни один индюк тебе в подметки не годится. Пойдем ужинать!
Первую учительницу ЗинСанну я, отличница, настолько удивила своей тройкой по контрольной, что она вызвала маму в школу. Мама решила, что я наделала ошибки из-за того, что пропустила новую тему. Я долго болела корью. После уроков, когда ЗинСанна продиктовала мне задачку и примеры из контрольной, я великолепно справилась с заданием.
Она посоветовала маме отвести меня к окулисту. Врача в поселковой поликлинике не было, а толстая медсестра Полина Ивановна, проверив мое зрение, определила близорукость и выписала рецепт на очки.
Новый имидж я восприняла спокойно, как и мои одноклассники. Во времена моего детства очкариков был раз-два и обчелся. И редких носителей оптических костылей как только не дразнили. Меня же никто не обзывал ни профессором кислых щей, ни как-нибудь еще позабористей.
Летом к нам приехала тетка, мамина сестра. Была она замужем за прапорщиком в одном из военных городков Крыма. В отличие от нашей поликлиники, врачи узкой специализации в их госпитале были. Да еще какие! Кандидаты наук, и даже один профессор. Лечить глаза я отправилась на юг.
В поезде до Феодосии предстояло провести сутки. Вот это приключение! За окнами проносилась целая жизнь, картинки сменяли друг друга, как кадры в кино. С верхней полки было интересно наблюдать за бегущим наперегонки с поездом солнышком. Восторг!
Красными огоньками в степи цвели маки. Названия новых мест звучали как музыка: Мелитополь, Джанкой, Сиваш… В полдень показалась Каффа, она же Феодосия. И море. Его было видно отовсюду до самого горизонта, где оно сливалось с небом. Природа полуострова сразу легла на душу, и никакие виданные потом тропические красоты, я с ней не могу сравнить.