На пике ночи загорелся сарай во дворе дома Ивана Долбина. Благо, что сарай стоял у реки, всем миром быстро сбили пожар, иначе не миновать беды, – вспыхнули бы соседние избы, а за ними огонь охватил бы и всё село. Сарай, конечно, не спасли, погибли в огне куры, и сгорел хозяйственный инвентарь, но сам хозяин и его семья не пострадали. Помогал тушить пожар и Мисаил, он догадался, кто поджигатель, но догадка – не отгадка, поэтому промолчал.
До полудня шумело село, выносились догадки и предположения, ставились вопросы, а к вечеру решили доложить о ночном происшествии в волость. Написали письмо, подписались многие, даже отец Исидор. Письмо в волостное село Куликовское вызвался отнести Иван Долбин, и на то у него была личная причина, – с письмом он решил доставить уряднику и бумагу от Куприяна Севостьянова, в которой тот обстоятельно описал факт убийства козы Долбина Софроном Пимокатовым из Рогозихи во дворе дома батюшки Исидора и по его наущению.
Утром следующего дня Иван выехал в волость, ждали его к вечеру, но ни вечером, ни утром следующего дня, ни в последующий день домой он не возвратился.
– Загостился, верно, у папеньки моего, – подумала жена Ивана. – Да и сама уже в отчем доме давно не была. Иван приедет, скажу, пущай с детишками свозит хошь на денёк. Надо было в этот раз пойти с ним, да, что-то не сдогадалась.
В эту ночь жене Ивана – Людмиле спалось тревожно, сердце, предчувствуя беду, било набатом. Ранним утром, сходив к соседке и попросив её приглядеть за детьми, вышла на тракт, ведущий в Куликовское.
Пекло. К полудню, пройдя двенадцать вёрст, выбилась из сил. Решила отдохнуть в тени берёз разлившихся широкой полосой в ста метрах от тракта. Сошла с дороги на едва приметную узкую тропу, кем-то проложенную дня два-три назад в сторону лиственного урочища. Фасадом своим этот участок леса стекал в узкий, поросший колючим кустарником овраг, оттуда тянуло прохладой, Людмила знала это, там она и решила дать отдых ногам и остудить разгорячённое ходьбой тело.
– Печёт-то! Погорит всё, не приведи Господи! – тихо говорила, приближаясь к деревьям.
Подойдя к берёзе, расположилась в её тени, развязала узелок со снедью, очистила яйцо, обмакнула его в соль, поднесла ко рту, но не успела надкусть. Со стороны низины донёсся какой-то неясный звук, прислушалась и чётко различила человеческий стон.