– Кто вы? – спросил комиссар.
– Моя фамилия Даммель, сэр. Иоганн Даммель.
– Ваша профессия?
– Моя профессия? Ах да, я камердинер, камердинер профессора Феллнера.
Во взгляде комиссара вспыхнул интерес. Он лично знал Феллнера и хорошо к нему относился. «Что вы намерены мне сообщить?» – нетерпеливо спросил он.
– Я не знаю, стоило ли мне приходить сюда, но дома…
– Ну, в чем же дело? – настаивал Хорн.
– Дело в том, сэр, я не знаю, как сказать, профессор заперся в своей комнате – он не отвечает.
Хорн вскочил со стула. «Профессор болен?» – спросил он.
– Я не знаю, сэр. Его комната заперта, хотя он никогда не запирал ее раньше.
– И вы уверены, что он дома?
– Да, сэр. Я видел его ночью, и ключ вставлен в замок с внутренней стороны.
Комиссар держал шляпу в руке, когда появился коллега, который должен был его сменить.
– Ну и холодно сегодня на улице! – сказал тот вместо приветствия.
Хорн ответил с иронией:
– Тогда, полагаю, вы будете рады, если я освобожу вас от этого дела. Но уверяю вас, я бы не стал этого делать, если бы дело не касалось Феллнера. До свидания. И еще одно. Пожалуйста, немедленно отправьте врача к Феллнеру, дом № 7 по Полевой улице.
Хорн распахнул дверь и прошел в соседнюю комнату, за ним молча следовал Иоганн. Комиссар остановился на мгновение, когда его взгляд упал на маленького человечка, который сидел в углу и читал газету.
– Привет, Мюллер, вы здесь? Может быть, я возьму вас с собой? Вы ведь сейчас ничем не заняты?
– Нет, сэр.
– Ну, тогда пойдем со мной. Если дело окажется серьезным, нам может понадобиться ваша помощь.
Трое мужчин сели в одну из карет, ожидающих у полицейского участка. Пока они катили по улицам, комиссар Хорн продолжал допрашивать камердинера.
– Когда вы видели своего хозяина в последний раз?
– Около одиннадцати часов прошлым вечером.
– Он разговаривал с вами?
– Нет, я видел его в замочную скважину.
– Вот как? Это ваша привычка?
Даммель залился краской стыда, но глаза его вспыхнули, и он посмотрел сердито.
– Нет, у меня нет такой привычки, сэр, – прорычал он. – Я сделал это только потому, что беспокоился о хозяине. Он был так взволнован и постоянно нервничал в последние несколько дней. Вчера вечером, как всегда по субботам, я пошел в театр. Когда я вернулся – это было около половины десятого – я постучал в дверь его спальни. Он не ответил, и я тихонько отошел, чтобы не потревожить его сон, если он уже в постели. В коридоре было темно, и, проходя через него, я заметил луч света, пробивающийся через замочную скважину из кабинета профессора. Это меня удивило, потому что профессор никогда раньше не работал так допоздна. Я не знал, что думать, поэтому подкрался и заглянул в замочную скважину.