Адриан откупорил бутылку, достал кружку, посмотрел на нее мрачно, потом замер на мгновение и что было сил шарахнул ее об дверь. Кружка гулко стукнула о дерево и совершенно целехонькая, вызывающе невредимая скатилась к его ногам.
А так хотелось, чтобы разбилась…
Вдребезги.
Повеситься, что ли?…
Адриан с невозмутимым, рациональным интересом исследовал потолок в своей хижине – есть ли за что зацепиться, что бы понадежнее, ну что бы не грохнуться на стылый земляной пол, уподобившись этой кружке – целым и невредимым здоровенным дурнем с веревкой на шее.
Адриан живенько вообразил себе эту картинку и хмыкнул – смешно. И вся его жизнь смешна.
Он не спеша поднялся, мрачно посмотрел на кружку, медленно наклонился, поднял ее, отошел подальше от двери, замахнулся и снова швырнул. Кружка разбилась. На две почти одинаковые половинки.
– Вот так, – удовлетворенно пробормотал Адриан и поднес ко рту бутылку.
Он управляет своей жизнью. И так будет всегда.
В тот момент, когда он, отпив добрую половину огромной бутыли, вытер губы рукавом рубашки, в дверь тихо постучали.
– Ну? – мрачно бросил Адриан. – Сандра, ты? Заходи, чего скребешься.
Адриан почувствовал захлестнувшую его ярость. Если это Сандра, то именно ей и не поздоровится сейчас. Да, она, безусловно, восхитительная любовница – пышнотелая, веселая, бесстыдная. И чего они только не вытворяли в этой хижине длинными темными ночами, но сегодня…
Сегодня он не желает даже думать о полном страстного желания горячем женском теле – от одной мысли о возможном сексе Адриан почувствовал острый приступ тошноты.
– Я не Сандра, я Анастази. Можно? – голос был удивительно звонким, словно сотня легкомысленных колокольчиков одновременно решили подарить миру самые нежнейшие из своих трелей.
Адриан резко поднялся, шагнул было к двери, но опьяненная добрым вином голова его неожиданно закружилась, в глазах потемнело. Адриан оперся рукой о стол, глубоко вдохнул и резко тряхнул головой – что это с ним? – и выпил-то немного…
– Это кого еще принесло?
Вот сейчас он убьет любого, кто подвернется ему под руку, или любую… Должен же хоть кто-то поплатиться за его пропащую жизнь…
– Так я войду? – вопрос прозвучал на удивление смело и даже, как с некоей растерянностью отметил Адриан, вызывающе задорно.
Кто смеет так бесцеремонно вести себя с ним?