Обнорин, Элла и Эвви у камина в гостиной. В бокалах бренди.
– Вот ведь счастье какое, – рассуждает Обнорин, – и на Готере, и на трех его спутниках атмосфера и вода. И, как следствие, жизнь. Но в несовпадении сроков эволюции этой самой жизни, согласитесь, есть что-то довольно комичное.
– Ну да, – кивает Элла, – милые земноводные и первые робкие млекопитающие здесь, на Готере и вполне индустриальная цивилизация на Первой Луне, не говоря уже о странностях и изысках Луны второй.
– А на третьей? – попыталась Эвви.
– Мы растерялись вначале, – Обнорин ненавязчиво проигнорировал ее вопрос, – когда принималось решение о нашей экспедиции, все исходили из того, что жизнь есть лишь на Первой Луне. Но вскоре открыли в этой ситуации и некоторые выгоды для себя.
– Так легче запутать Землю? – Эвви спросила совершенно миролюбиво.
– Да-а, пятьдесят лет, – у Обнорина получилось сентиментально, – будь мы на Земле, наверное, уже лежали бы в своих гробиках. Я-то уж точно. – Это вышло у него еще сентиментальнее.
– Эти лишние, подаренные нам годы, – говорит Элла. Ей не понравился его тон, а «подаренные» прозвучало у нее резко, чуть ли даже ни зло.
– Но мы кое-что все ж таки сделали, – говорит Обнорин, – например, на Первой Луне предотвратили две мировые войны.
– Что да, то да, – Элла вернулась к тону, заданному Обнориным.
Этакие посиделки сослуживцев, проработавших целую жизнь за соседними столами в офисе. Только вместо: «Ты помнишь, как пропал квартальный отчет? А сроку оставалось два дня!» – они вспоминают, как останавливали мировые войны. Эта их наигранность, ненатуральность – конечно, они пытаются поднять ей дух и всё такое. Но они явно преувеличивают степень ее фрустрированности. Она справится сама.
– Интересно, на сколько веков мы подхлестнули здешний прогресс? – Обнорин, кажется, и сам понимает, что переигрывает.
– Умудрились совместить Ренессанс с Просвещением, а тут как раз подошла промышленная революция, – Элла добросовестно приняла «подачу» Обнорина.
– Ты, наверно, уже заметила, Эвви, откровения к лунным ученым и художникам как-то уж очень часто приходят во сне, – кажется, Обнорин все же сумел убедить себя, что у него получается искренне, легко, ненавязчиво. – Так в