– Счастливица! – с восторгом подтвердил старший брат.
– Да как вы можете так говорить?!
– Только представь, сколько всего интересного ты увидишь! – Гал явно старался меня приободрить. – Никаких скучных уроков, корабли, дикие звери… Эх, почти жалею, что я не девчонка!
– Ты увидишь настоящих индейцев! – подхватил Гарри так, словно большего везения и быть не могло.
– И будешь жить в вампаме! – не унимался Гал.
– Не в вампаме, а в вигваме, – поправил Гарри.
– Да нет же, в вампаме!
– А что это? – я знала, что если братьев не прервать, спорить они будут до бесконечности.
– Это такие шалаши, в них живут индейцы, – объяснил Гал. – Их делают из шкур и палок…
Братья наперебой пересказывали мне все, что слышали об Америке, продолжали повторять, как мне повезло, и, казалось, нисколечко не понимали того, что я на самом деле чувствовала.
Нет нужды пересказывать в подробностях события следующих дней. Бабуля выглядела совершенно потерянной, и Голландец (так мальчики звали мистера ван дер Хельста за его спиной) взял все управление в свои руки. К назначенному герцогом Харборо сроку мы стояли на пороге, готовые отправиться в путь.
Все мы грустили, покидая наш старый дом. Даже мальчики, радовавшиеся всему новому, оглядывали родные поля со слезами на глазах. Жители деревни пришли проводить нас: их было много, и все печальные, – бабушку здесь очень любили.
У меня на сердце лежал камень. Родные, по крайней мере, знали, куда они едут, знали, что их все-таки ждут. Меня же не ждал никто.
Последние дни в доме я провела, переходя из комнаты в комнату, прощаясь с каждой вещью и с каждым уголком. Все здесь напоминало о нашем счастливом детстве, шалостях братьев, бабушкиных сказках у камина. Мне был дорог каждый дюйм этого старого дома.
Все эти дни я пыталась бодриться и храбриться, чтобы не причинять любимой бабушке еще больше горя своими слезами. Даже братья перестали поздравлять меня с предстоящим путешествием, как-то притихли и старались, как могли, меня поддержать. Гал, например, пообещал быстро преуспеть в торговле в Голландии, разбогатеть и немедленно вернуть меня обратно.
Пожалуй, больше всего страшила меня сама поездка в Америку – путь через океан. О мореплавании и кораблях я знала очень мало, а все, что теперь приходило на ум, сводилось к яростным штормам и безжалостным пиратам. В последние дни перед отъездом я часто вскакивала по ночам, меня мучили кошмары.