Трясся по вахтам: Хабаровск, Чита,
Водкой крещен да мазутом помазан…
Но до сих пор в голове на черта
Номер держу? Поменялся сто раз он.
Трогая мертвую трубку,
Раб немоты телефонной,
Мысленно столько поступков
Я совершил исступленно:
Хлопал воротами рая,
Руку давая подруге,
С мамонта шкуру сдирая,
Хвастался луком упругим,
Бился в смертельном балете
Рыцарем громких девизов…
Но в двадцать первом столетье
Ты нажимаешь на вызов.
Ринулись радиогерцы,
Все захлестнув, как цунами,
Бьется мобильником сердце
В левом нагрудном кармане.
Когда тебя неловко обнимал,
Еще не зная струнок сокровенных,
Душа твоя была чужой Вселенной,
В которую на час я прилетал.
Когда еще не знал твоих я губ,
Чтоб узнавать их, как сейчас, на ощупь,
Жилось тогда сложней нам или проще –
Ответить до сих пор я не могу.
Когда еще Полярная звезда
Не чувствовала взглядов наших встречи…
Да полно мне! К чему все эти речи?
Не верю я, что жил еще тогда.
Мне кажется, родился я в тот миг,
Когда твое узнал впервые имя.
И время-дождь пусть каплями косыми
Не тронет на асфальте белый лик.
Когда его я мелом рисовал,
Еще не зная струнок сокровенных,
Душа твоя была чужой Вселенной,
Манящей, неизведанной Вселенной,
В которую навек я прилетал.
Домой шагаю. Поздно.
Лишь тень скользит у ног.
Встряхнется сонный воздух,
Почешет мягкий бок.
Ветвями ивы дрогнут
Ресницы тишины,
Но неба плащ застегнут
На пуговку луны.
Опять ни звука в мире,
А в доме – все темно,
И лишь в одной квартире
Неспящее окно.
И на пороге ляжет
Открытой двери свет,
И голос близкий скажет:
«Ну, вот и ты. Привет!».
Это имя не случайно,
Но не каждому открыта
Та булгаковская тайна
В звучном слове Маргарита.
Словно ведьминское зелье
В теплом воздухе разлито:
Первозданное веселье
Овладело Маргаритой.
Черный, белый – грань, как бритва.
Ну их всех! Осталась рыжей.
То ли шабаш, то ль молитва,
Но к чему б я ни был ближе:
К раю, к аду – все равно мне,
И ни в грош сужденья чьи-то.
Я и после смерти вспомню
Это имя – Маргарита!
Сужался свет в дверном проеме,
Сгущалась ночь за гранью стекол,
И тишина стояла в доме,
Лишь кран на кухне еле чмокал,
Да дверь скрипела… На мгновенье
Метнулись тени черной кошкой.
Я про себя считал ступени,
Шаг ускоряя понемножку,
И разрываясь на две части,
Я улыбнулся – чуть натужно:
Могла бы стать моим ты счастьем,