Максим подсел к Надюхе, она вовсе не возражала. Сначала он сидел просто рядом, но потом начал придвигаться вплотную. Она несколько раз глянула на него строго, но у Макса был свой план, старшие пацаны научили, как нужно обращаться с девчонками. Для начала он выдал себя за её ровесника, приписав пару лет. Потом пригласил прогуляться вокруг квартала, и они пошли по полутёмной улице вдвоём. Максим делал всё по инструкции. Сначала они просто беседовали, потом он начал её обнимать. И хотя она отчаянно пыталась скинуть с себя его руку, он, следуя наставлениям старших товарищей, не дал ей этого сделать. А потом, следую инструкции, потихоньку переместил руку с плеча на грудь и попытался пощупать то, что уже видел через окно. Несмотря на обещанную пацанами реакцию, Надюхе это почему-то не понравилось. Может, потому, что он не сумел засунуть руку глубже, Максим этого не знал. На этом прогулка завершилась, Надюха, несмотря на всю свою кажущуюся доступность деревенской девчонки, решительно сняла его руку и, развернувшись, пошла к себе. Больше они не гуляли и даже не сидели вместе на лавочке.
На этом любовные похождения Макса заканчивались, ну, да, не считая худую Ленку. Да и как её считать, если она ну вот нисколечко Максиму не нравилась. Правда, один раз было между ними что-то, ну так, ерунда. Однажды он здорово выручил её на уроке. Если б не он, схлопотала бы Ленка двойку, тогда, возможно, и стипендии могла бы лишиться. На перемене она подошла к нему со словами благодарности и чмокнула его в щёку. Будь это кто другой, ну, скажем, Валька Бессонова или хотя бы Ирка Тищенкова, он считал бы себя счастливым. Но ни Вальке, ни Ирке было не до него, они гуляли с мальчишками со старших курсов. А с Ленкиного поцелуя какой ему прок, позорище одно, если кто увидит… Он тогда отчитал её за поцелуй, ей пришлось извиняться. Она стояла напротив него со слезами на глазах. А он выговаривал ей, что так не делают, что надо было сначала спросить, хочет ли он этого. Вот если б он её вот так внезапно поцеловал, ей бы понравилось? И обалдел от ответа, услышав Ленкино «да». Он замер, словно его стукнуло током, не веря своим ушам. Она что, втюрилась в него? Этого ещё ему не хватало. И так пацаны её погремушкой промеж себя звали, а теперь и ему кличку быстро придумают, как только он хоть раз с ней на глаза попадётся. Нет, с этим нужно было что-то решать. И он категорически запретил ей делать что-то подобное под страхом того, что больше не будет ей помогать в учёбе. И плевать ему на её полные слёз глаза, ничего, проплачется, поумнеет. Она ему не пара! Точка!