Галина Валентиновна встала с кресла, пересекла комнату, вышла на веранду и нервно спросила:
– Кто там?
– Я, – последовал ответ.
– Кто я?
– Я иду тебя искать! Раз, два, три, четыре, пять!..
***
– Ты хорошо колешь, а Танька, окаянная, та совсем без мозгов. Как всадит иглу со всей дури, два дня сидеть невозможно. Балда! – Алексей Гаврилович улыбнулся молоденькой медсестре и протянул пятидесятирублевую купюру.
– Что вы, не надо, – смутилась девушка. – Уберите деньги.
– Да я ж от чистого сердца, возьми, Мариш. Каждый день ходишь, надоел я тебе, наверное. Эх, Маринка, самому опротивело таблетки горстями глотать, а к врачу как придёшь, как анализы посмотрит… Всё – туши свет! От уколов мне лучше, – Алексей Гаврилович бросил на столик ватку. – Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
– Поправляйтесь, Алексей Гаврилович, вы у нас ещё побегаете.
– Куда мне, я своё отбегал. Главное, чтобы вам, молодым, хорошо жилось, а нам, старикам, хуже уже не будет. Я вот один живу, жены, детей нет, из родственников брат троюродный в Тюмени. А толку, что брат есть. Лет двадцать не виделись, не созванивались. Какое тут родство. Ох, Маришка-Маришка. Веришь, вечерами накатит тоска, хоть стреляйся: поговорить не с кем, позвонить некому, хожу по квартире привидением и думаю, долго ещё небо коптить буду?
– Алексей Гаврилович, вам гулять больше надо, воздухом свежим дышать. Дома, конечно, скучно. На улице люди, с одним поздороваетесь, с другим словцом перекинетесь, все-таки общение.
– Свежим воздухом дышать, скажешь тоже, Маришка. Где ты в Москве воздух свежий нашла? Мне дома лучше дышится, чем на улице. Пока до поликлиники дотопаю, пылищей надышусь, опосля два дня чихаю. Что ты, родная, какой воздух… Давно гадостью дышим.
– Я пойду, Алексей Гаврилович. До завтра, – улыбнувшись, Марина вышла в коридор.
– До завтра, Мариночка. А денежку-то не взяла. Ай-яй-яй, ну чего ж ты старика обижаешь.
Марина открыла входную дверь и вышла на лестничную площадку, а Алексей Гаврилович поковылял в коридор.
– Я за тобой закрою, – сказал он, шаркая по выцветшему паласу.
Проводив медсестру, Алексей Гаврилович прошёл на кухню.
Ему было семьдесят три года, но он уже ощущал себя реликтом. Его отец прожил долгую жизнь, дед умер в девяносто, оба до последнего казались крепкими мужчинами, не нуждающимися в посторонней помощи. А его в семьдесят лет атаковали хвори: сначала заболели ноги, потом спина, позвоночник, сосуды, сердце, суставы. За три года он сильно сдал: похудел, сгорбился, превратившись в немощного старика.