– Милая девушка! – сурово произнес Карл Иваныч, – Самородье вернуться вы не можете.
– Почему?
– Мы обязаны отвезти вас в отдел защиты, или нам грозят серьезные неприятности.
Саша переводила испуганный взгляд с Карла Иваныча на Савву. Она никак не могла понять, в чем виновата, и почему ей не говорят, что это за город.
– А давайте, как будто вы меня не видели? Я посижу здесь до утра, а потом доберусь до пироскафа и уеду.
– Пироскаф ушел без вас. – строго сказал Карл Иваныч. – Как хочешь, Савва, я не могу взять на себя такую ответственность! Куда еще она успела сунуть свой нос, пока болталась здесь? Надо везти ее в башню, пусть там разбираются.
– Не надо в башню! Может лучше к Кларе? – предложил Савва.
– Кларе только этого недоставало! Она и так измучилась, бедняжка!
– Давайте хотя бы спросим ее!
Саша тревожно переводила взгляд с одного на другого. Мокрая площадь, башня, темное чудовище, измученная Клара… Последняя казалась ей самой безопасной. И зачем она только села в этот автобус! – Савва сказал мне, что вы добрый. – произнесла она, укоризненно глядя на Карла Иваныча.
Тот наградил Савву гневным взглядом.
– Так и есть. – улыбнулся Савва.
Карл Иваныч тяжело вздохнул.
– Платон Леонардович, едемте к Кларе!
– Леонардович… – припомнила Саша, – Это вы пироскаф построили? – обратилась она к шоферу. Тот просиял, кивнул.
– А паромщик сказал, что вы пропали…
– Так и есть, – буркнул Платон Леонардович и завел мотор. Паробус объехал вокруг площади и двинулся в темноту.
Если тусклый свет фар и освещал дорогу, то видел ее только шофер – за окнами была чернота, потоки воды стекали по стеклам, и ветки хлестали. Саша догадалась – они едут через лес. Паробус мягко и плавно покачивало, хотелось спать… спать…
Резкий звук клаксона разорвал полудрему. В ответ послышался мелодичный перезвон.
– Повезло вам, – заметил Карл Иваныч. – Клара готова нас принять. Платон Леонардович, вы поезжайте, мы задержимся. Уставшая, полусонная, Саша, с трудом находя узкие ступеньки, почти выпала из автобуса.
Подошли к темным воротам. Тяжелые створки разъехались в стороны, недовольно кряхтя. Вспыхнул фонарь, осветил дорожку, мощеную крупными неровными плитами. Дорожка уползала в темный сад.
– Смелее, Александра, – усмехнулся Карл Иваныч и первым вошел в ворота. Саша обернулась – позади тьма, холод, мокрый лес. Она вдохнула поглубже, и, как в ледяную воду незнакомой реки, ступила на каменные плиты. Савва двинулся следом. Лязгнули за спиной ворота.