– Глубоко, – только и смог сказать Герман.
– Современное искусство оно такое. Другого не держим, – ответил робот и опять присвистнул, как показалось Герману, радостно.
– Я в современном искусстве ничего не понимаю, – угрюмо ответил Герман.
– Это не сложно. Главное в современном искусстве – это зерно идеи, замысел создателя. Стоит его ухватить, и ты из равнодушного прохожего становишься вовлечённым зрителем.
– Всё это конечно здорово, но что мне делать? Я не знаю, где я. И вообще плохо соображаю. А ещё мне кажется, что у меня что-то с глазами: этот город слишком серый, такого не бывает. Серые высотки, серое низкое небо, серые тротуары и дороги. Ни деревьев, ни знаков или рекламы, ничего нет.
– А я?
– Ты есть и, несмотря на твой белый цвет, и простую форму, мне кажется, ты здесь немного не к месту.
Робот опять радостно свистнул и ответил:
– Да, это я.
– Что же мне делать? – едва слышно сказал Герман. И уже громче обратился с вопросом к роботу: – Арти, как я здесь появился? Ты видел?
– Нет. Я только услышал эхо твоих шагов и какое-то время пытался тебя найти. Среди этих одинаковых зданий и длинных прямых улиц это было непросто, знаешь ли.
– Да, здесь очень тихо. Даже наш негромкий разговор имеет еле слышное эхо.